женщину.
Последняя встреча была назначена с Септимусом, новоиспеченным министром, главой порта Каристос. Он согласился встретиться с Исобель не в своем императорском кабинете, погребенном в лабиринте дворцовых переходов, а в портовом кабинете, который прилегал к центральным верфям. К ужасу охранника, приставленного к Флёрделис, она отказалась от носилок и предпочла насладиться погодой солнечного морозного утра. Женщина быстро шагала по улицам, отмечая, что люди кажутся приветливыми, а те, чей вид говорил об очевидном достатке либо статусе, шли в сопровождении одного либо нескольких слуг, что вполне благоразумно для большого города, несмотря на низкий уровень преступности, о котором заверяло правительство.
Каристос выстроили на холме, спускавшемся по наклонной к закрытому порту, который и обеспечил город достатком. Спустя несколько лет жители изменили возвышенность, превратив в серию террас, чем совершенно стерли следы былого ландшафта. Замок оказался на верхней террасе, и оттуда его обитатели буквально взирали сверху вниз на своих подданных. Богатство и статус определялись близостью к дворцу, где один уровень плавно перетекал в другой, как и стремления населявших их людей.
Когда Исобель проходила по самому низкому уровню, выводившему к докам, ее взгляд задержался на кирпичных зданиях, которые заменили сгоревшие деревянные постройки после восстания. Флёрделис удивилась, кто же заплатил за восстановление, и были ли новые сооружения попыткой императрицы подкупить народ, чтобы тот забыл прошлые недовольства? Либо это просто пример гражданской добродетели, направленный на уменьшение убытков, которые могли бы причинить последующие волнения? Ведь, в конце концов, пожары не остановились на домах инакомыслящих, они пошли дальше, гораздо дальше. Исобель не хотелось думать о погибших во время переворота.
На первый взгляд кабинет капитана порта выглядел как простая деревянная хижина в конце причала, где доски плохо прилегали друг к другу, будто после каждого сильного шторма лачугу латали разными обломками. Домишко был небольшой, но возвышался на два этажа и даже имел полукруглый балкон, с которого открывался обзор всей гавани.
Исобель на мгновение остановилась, чтобы впитать представший перед ней вид. Поскольку стояла зима, то судоходные корабли пришвартовывались в безопасности порта, где оказывались под защитой огромных дамб. Несколько прибрежных барж причалили к пирсу, чтобы выгрузить товары. Над головой девушка увидела морских чаек, кружащих в небесах, очерчивая южный конец гавани, где рыбацкие лодки опорожняли улов. Воздух казался тяжелым, наполненным смесью знакомых запахов: морской водой, водорослями, сохнущими после прилива, древесной смолой, гниющим деревом и легким привкусом различных примесей, которые трудно определить. А где-то поблизости перекрикивались моряки, и Исобель вдруг нестерпимо захотелось домой. Именно по этому она скучала больше всего, когда закрывала глаза и думала о доме. Флёрделис мечтала увидеть не белые строения Алькины на фоне голубого моря, а желала почувствовать палубу корабля и трепет от предвкушения высадки в иностранном порту. Она — торговец, и рождена именно для такой жизни, риск у нее в крови.
Исобель постаралась прогнать ненужную мечтательность. Она так и осталась торговцем, просто на этот раз играла на более высокие ставки, да и сцена была покрупнее. Нынешний пост в Икарии — проверка, и ей не удастся проявить себя, если она продолжит грезить наяву, как глупый ребенок.
Дверь оказалась открытой, поэтому, махнув охраннику рукой и приказав ему дожидаться внизу, Флёрделис направилась внутрь.
Она нашла Септимуса в просторной комнате, за большим столом, который был завален кипами графиков и картами.
— Передай капитану Менкауре, что груз по-прежнему реквизирован, и если он хочет поссориться, то придется иметь дело с магистратом! — прокричал Септимус.
— Я бы сказала, но не уверена, что знаю, где его найти, — заговорила Исобель.
Молодой человек поднял голову, а потом быстро вскочил на ноги.
— Приношу извинения, леди Исобель. Я потерял счет времени. — Он протянул руку для дружеского пожатия, и Исобель ответила с твердостью, присущей сильной личности. Если Септимус и удивился ее силе и мозолям на руках, то не подал виду.
На приеме у императрицы Нериссы он показался неуклюжим и молодым, но здесь ничего не угрожало его положению, и Септимус выглядел увереннее и старше, чем предполагала Флёрделис. Телосложением он сильно отличался от тощих имперских чиновников, зарабатывавших на жизнь бумажной волокитой. Но именно белокурые волосы и голубые глаза выделяли его из икарийского общества.
Федерация Седдона представляет собой смешение рас. Страна моряков, которые привозили с собой не только товары, но и любовь. Единственная объединяющая седдонийцев черта -- их непохожесть. Темные волосы и золотистая кожа
Исобель — не слишком распространенное явление, даже среди членов семьи, но и не уникальное.
Икария — совсем другое дело. У истинного икарийца красноватая кожа, светлые волосы и глаза. Новоприбывшие принадлежали к другой расе, с фарфоровой кожей, иссиня-черными волосами и темными глазами. Все наследуемые признаки икарийца можно проследить по изменению цвета глаз и волос, а по ним определить статус и политические убеждения. Септимус, например, стопроцентно относился к чистокровкам. Пока еще неженатый, судя по ее данным, и если он хотел продвигаться вверх по имперской лестнице, ему важно взять в жены как минимум полукровку.
— Пожалуйста, присядьте, — предложил Септимус. — Извините, что предложил встретиться в этом месте, но у меня столько дел, что я редко появляюсь во дворце раньше полуночи.
— Ничего страшного. Я прекрасно понимаю, что обязанности стоят на первом месте. — Исобель присела напротив молодого человека и подождала, пока тот позовет слугу, который должен принести напитки, необходимые для приема важных гостей. Прислуга подала обоим красный чай, что явно указывало на хорошее отношение, однако утешением не послужило, потому что во многих купеческих домах чай оставался прерогативой женщин.
Септимус дождался, пока Флёрделис сделает глоток из чашки, а потом заговорил:
— Леди Исобель, заранее прошу прощения за дерзость, но ваш титул — это вежливое обращение, подходящее вашему положению или право, которое вы заслужили, работая в торговле?
— Я заслужила его сама.
Он кивнул, будто ее слова подтвердили теорию.
— Примите мои поздравления. На этот раз, на мой взгляд, Федерация поступила мудро, назначив опытного человека на пост торгового представителя.
— Некоторые соотечественники с вами не согласятся.
— Многие из них были в вашем возрасте простыми торговцами, поэтому тратить время на их ворчание я даже не собираюсь. Возможность стать названным партнером дорогого стоит. Успех, которым можно гордиться.
Исобель никогда не скрывала своих заслуг и достижений, однако Септимус оказался первым, кто провел собственное расследование и пришел к правильным выводам.
Девушка родилась в семье Флёрделис, и с самого рождения ей было уготовано место в торговой компании. Как все братья и сестры, она проводила много времени в бухгалтерии и на рынках, а когда повзрослела, стала ездить в короткие торговые туры, чтобы разобраться во всех стадиях семейного бизнеса. Империя Флёрделис, хоть уже и не столь могущественная, как раньше, сохранила свои силы, на ее счету было свыше сотни кораблей и торговых представительств в стратегически важных портах. А потом судьба в лице тетушки вмешалась в обычный распорядок дома. На пятнадцатилетие тетя подарила племяннице корабль, который не был новым и не очень быстрым, но мореходным. И вместе с ним Исобель получила независимость от дома Флёрделис и стала торговцем.
Быстро сдав посудину в аренду, прибыль она вложила во второе судно. Теперь, десять лет спустя, Исобель оказалась полноправной владелицей трех скоростных торговых кораблей и могла противопоставить их и капитанов любому противнику.
Титул «леди» — признание того, что она «названый партнер», имеющий право голосовать в совете купцов. Конечно, Исобель по-прежнему оставалась преданной империи Флёрделис, однако когда придет время, она постарается основать собственный дом.
