Скоро к нему подошла Ласка и улеглась рядом, головой к пастуху. Вид у коровы был умиротворенный и сытый. На душе у пастуха полегчало. Но спустя какое-то время он почувствовал беспричинную тревогу, и ему почудилось, что девушка Яа зовет его или прощается с ним живым, человеческим голосом, как обыкновенная земная женщина. Он поднял голову, стараясь что-то разглядеть в небе. Пронизанное солнцем, оно было столь ярким, что слепило глаза. Пастух даже чихнул.
Вернувшись в шалаш, он сразу бросился к звездочке. «А вдруг человек из области решил осмотреть шалаш?» — неожиданно пронзила мысль. Но звездочка была на месте. Она пульсировала так же мерно, как и утром. Только, кажется, немножко поблекла.
Немота
Сильный дождь хлестал в окно. Он и разбудил ее. Открыв глаза, Яа не сразу осознала, где она. Но буквально через несколько мгновений ясно вспомнила, как они приземлились в космогавани «Элба-4», как на борт поднялся санитар и провел ее к медицинскому махолету, как прощался с ней руководитель экспедиции, добрый, осунувшийся за последние дни Ион. Поглаживая ее по голове, он неустанно твердил: «Все будет хорошо. Только ты не упрямься, моя девочка. Трансплантация нужна… Я навещу тебя через пару дней…»
Затем махолет приземлился во дворе госпиталя. Яа поместили в восстановительной палате, куда постоянно подавался доставляемый с гор целительный воздух…
в Дождь стучал и стучал. Это был хороший, увлажняющий и плодородный дождь. К утру его остановят. Но он напомнил Яа пастуха, и девушка с грустью подумала, что даже не знает, утро или вечер сейчас на Земле и что делает пастух. Наверное, пасет свое стадо и ни о чем не думает. Ей вдруг сильно захотелось, чтобы пастух вспомнил о ней. Хотя бы разок, один-единственный разочек…
На другое утро к Яа пришел главный медик. Он был в розовом халате — под цвет ее палаты, где все также было нежно-розовой окраски: и стены, и шкафчики, и кровать, и белье, и шторы, все-все. Главный медик придвинул к ее кровати розовый стульчик, сел и деловито спросил:
— Яа, почему вы отказываетесь от операции? Я воспринимаю это лишь как девичий каприз. Не более. Давайте условимся о времени операции. Вы будете готовы завтра?.. Ах, да! — спохватился главный медик и достал из шкафчика бумагу и самопис.
«Я бы не хотела спешить», — коротко написала Яа.
Главный медик вскочил со стула, сверкнул на Яа своей звездочкой:
— Как это не хотела! Ваше состояние на контроле Центра. Вы хотите, чтобы у госпиталя, у меня, у вашего руководителя Иона были неприятности? Такого еще не бывало! Она не хотела бы! Как так?!
Главный медик взволнованно заходил по комнате. «Нет, — усмехнулась про себя Яа, — медики все же странные люди. Чуть что — моментально вскипают. А все твердят — аутотренинг, спокойствие…»
Она жестом пригласила главного медика сесть на место, написала ответ: «Конечно, я не хочу никаких неприятностей… Хотите, я напишу в Центр, что прошу подождать с операцией? Извините меня, поймите…»
Главный медик прочел записку, как-то смешно взмахнул руками, поднялся и вышел из палаты, не прощаясь.
Яа была даже рада, что ее оставили в покое, хотя вскоре на душе стало грустно. Думала о том, что ее никто не навестит — ни мама, ни папа. Они погибли десять весен назад во время развлекательно- экскурсионной поездки на звезду «Зэлла», где можно наблюдать редкостное явление цветных светящихся туманов — сказочный сон наяву! Сестер и братьев у Яа не было. Самым близким человеком был Ион — друг отца.
Только сейчас Яа поймала себя на мысли, что до сих пор ни разу не вспомнила об Иэрге. От него пока никаких вестей. Может быть, он в командировке или на архитектурном симпозиуме?
Удивительно, но ей совсем не хотелось видеть Иэрга, она даже не знала, расскажет ли ему о миссии на Земле и о знакомстве с пастухом. Она представила красивое, точеное лицо Иэрга, его правильные слова:
— Как, Яа, ты нарушила инструкцию о статусе невидимости? Вступила в прямой контакт с чужим без совета с руководителем? Это безрассудство! Я тебя осуждаю, Яа. Ты поступила очень плохо!..
Но всегда ли правильные слова отражают истину?
Интересно, подумала затем Яа, разве бывает так, чтобы чужие оказывались ближе и понятнее, чем свои? И разве должно быть, чтобы далекий инопланетный человек казался роднее того, кто станет через несколько дней твоим мужем? И почему она не может забыть о каком-то пастухе — человеке, занятом примитивным трудом? И это она — дочь цивилизации куда более развитой, чем земная? И почему в ней крепнет странное желание — отказаться от операции и принять немоту во имя трудной, почти недостижимой цели, о которой она впервые задумалась на борту космодома? Затем ей стало немного страшно, и она подумала: «Неужели все это не пройдет, и это не болезнь и не наваждение?» Перед ней открывалась дорога в совершенно иной мир, и она не знала, что ее ждет…
Два раза в замедленном импульсе вспыхнула над розовой дверью розовая лампочка — сигнал, что сейчас по разрешению медика появится гость. Кто бы это мог быть?
В палату вошел Ион, и Яа очень обрадовалась ему. Ион увидел это по ее глазам. Он выглядел посвежевшим, отдохнувшим — не то что в конце экспедиции. Яа быстро написала записку: «Дорогой Ион, я очень-очень рада видеть Вас. Я боялась, что зайдет Иэрг, а это Вы. Я вижу Вас и вспоминаю папу. Спасибо. Вы принесли замечательные листья. Они зеленые и напоминают те, что я видела на Земле. Таких мне никто никогда не дарил».
Сдержанный Ион улыбнулся:
— Девочка моя, я специально попросил доставить эти листья дереби из горного леса в гряде Улу, как ты знаешь, довольно далекой. Какая изящная зубчатость окантовки! Какая загадочность в паутине прожилок на каждом листочке! Я читаю их как книгу! К тому же листья долго не скручиваются, не вянут, а погибают в одну ночь — просто на зависть нам!
Про себя Ион подумал, что, делая заказ, он забыл, что листья дереби имеют не обычный синий, а зеленый цвет — и правда, как на той чертовой Земле.
Яа уже писала записку: «Ион, я разделяю Ваш восторг, но все же расскажите, как дела и какова степень неприятностей, которые я принесла Вам? Только говорите как есть, хорошо?»
Ион удивился:
— Ты как-то изменилась, Яа, повзрослела, что ли… Что касается меня, то я на время отстранен от звания руководителя космоэкспедиций. Мне сказали, что наш полет долго готовили не для того, чтобы так бездарно завалить… Но, по правде сказать, меня больше интересует твое состояние, моя девочка. О себе не беспокоюсь. В конце концов осуществлю мечту — проведу остаток весен в путешествиях.
«У меня все хорошо, — написала Яа. — Розовый цвет очень успокаивает. Главный медик очень симпатичный и потешно мечется по комнате… Все хорошо».
Ион взял ее за руку.
— Только мне не говори, что не соглашаешься на операцию потому, что крайне приятно несколько дней отдохнуть в розовом будуаре и покапризничать. Ты что-то задумала. Уж я-то знаю твоего отца — ты вся в него. Такая же упрямая. Старого Иона не проведешь!
Яа с благодарной улыбкой взглянула на него, потом запиской попросила достать из шкафа ее куртку. Из потайного кармашка вынула записывающее устройство — обычное походное, круглое и плоское, как пуговица. Яа включила его. Чей-то голос зазвучал мягко и приятно, но первых слов Ион не мог понять, так как трудно сразу произвести перенастройку на язык. Когда это произошло, Ион понял, что слышит запись разговора Яа с тем человеком, который пасет животных.
«Вот мои березы, — говорил пастух. — Не смотри, что все они похожи друг на дружку. Это только снаружи — прямые и белые. А так… Вот эта, видишь, высокая, худенькая, а соку по весне дает — только
