распятия.
Страх охватил Валентину, и Ахмар это заметил.
– Не бойся, госпожа. Только я один видел это, и никто больше.
– Теперь ты знаешь, что я христианка и никогда не ездила на коне без дамского седла, и что же собираешься делать? – с вызовом бросила она молодому человеку, стараясь рассмотреть хоть какой-либо знак, который выдал бы его намерения.
– Я собираюсь оставить в тайне твое вероисповедание. Что же касается дамского седла… так я научу тебя обходиться без него.
Валентина улыбнулась, несмотря на все свои ужаснейшие переживания. Ей все больше нравился Ахмар. С каждой встречей она открывала в нем новые достоинства.
– И как же мусульманки ездят верхом, Ахмар?
– Они не ездят верхом. Их всегда сажают на верблюдов или возят в повозках. Правда, чаще всего они идут пешком позади мужчин.
– Значит, я стану первой! Пусть мои враги делают, что хотят, но я буду ездить верхом!
Ахмар спрыгнул со своего коня и помог девушке взобраться на арабского скакуна. Валентина испытала странное чувство.
– Теперь я понимаю, почему мужчины любят ездить верхом, в отличие от нас, женщин! – она нахмурилась. – Когда сидишь на коне вот так, обе ноги по разные стороны спины скакуна, обретаешь особое чувство безопасности.
– Вот ты и раскрыла наш секрет! – весело заметил Ахмар, поднимаясь на своего коня. – Держи этот секрет при себе, госпожа! Мы, мужчины, не хотим, чтобы женщины состязались с нами в умении скакать верхом! Того и гляди, обойдут нас!
– Поехали, Ахмар! – Валентина решила бросить ему вызов. – Я прискачу раньше тебя к зернохранилищам!
Она пришпорила коня и помчалась впереди Ахмара, не подозревая, что лошадь евнуха вскоре потеряет подкову и он остановится, чтобы привязать своего скакуна к дереву.
Ахмар бегом бросился в конюшню за новой лошадью, не сомневаясь, что с Валентиной ничего не случится, пока она скачет через луга и поля. Он был так в этом уверен, что не заметил, как одинокий всадник пустился следом за прекрасной наездницей.
Валентина радостно смеялась, ветер бил ей в лицо, отбрасывая назад волосы. Она догадывалась, что уже обогнала Ахмара на порядочное расстояние, как вдруг ее конь остановился, чья-то крепкая рука ухватила поводья, и Валентина чуть не потеряла равновесие. У нее перехватило дыхание, когда она увидела… сарацина, похитившего в Мессине придворную даму вместо королевы. Губы девушки задрожали, слезы выступили на глазах.
Они были одни. Легкое прикосновение его руки показалось ей обжигающим.
– Пожалуйста, – хриплым шепотом попросила она, – ты должен мне сказать, кто ты такой, и…
Смеющиеся темные глаза смотрели на нее, заглядывая в самую глубину синих очей и души.
– Допустим, я человек, покоренный твоей красотой. Позволь мне быть тебе верным слугой, – произнес он с поклоном.
Валентина провела кончиком языка по губам. Говорить было трудно, дыхание прерывалось.
– Мне не нужен слуга, – нашлась она наконец.
Всадник рассмеялся, и от его хрипловатого смеха мурашки приятного возбуждения побежали у девушки по спине.
– По правде говоря, у меня нет желания становиться твоим слугой. Я просто подумал, это предложение порадует тебя.
– Почему? – взволнованно воскликнула она. – Почему оно должно было меня порадовать? Ты надо мной смеешься?
Веселые глаза помрачнели.
– Нет, я никогда не стал бы смеяться над тобой. От твоих слез разорвалось бы мое сердце.
– Кто ты и почему преследуешь меня? – рассерженно воскликнула Валентина.
– Однажды я смогу тебе ответить, – вот и все, что сказал ей всадник.
– Прошу тебя, ответь сейчас! Я сама не своя с тех пор, как впервые увидела тебя, и разум мой, и чувства в смятении. Прошу, скажи мне, кто ты! – принялась умолять Валентина.
– Еще не пришло время! Смотри, твой слуга приближается к нам.
– Я увижу тебя снова?
Всадник предпочел оставить без ответа и этот ее вопрос. Он сказал:
– Однажды все у тебя будет чудесно. Обещаю!
– Ты говоришь о вечности! В этой жизни я не жду ничего чудесного, – с мукой в голосе воскликнула Валентина.
– Мое обещание исполнится при жизни, – бросил всадник через плечо и умчался прочь, лишь песок взметнулся из-под копыт его коня.
Ахмар резко остановил свою лошадь и пристально глянул на Валентину. От его взора не укрылись слезы, стоявшие в ее глазах.
