высоко.
— Если он появится на поле битвы, — предупредил Лофорд, — не пытайтесь нанести ему удар, только отражайте его удары. Рана, которую вы захотите нанести Мертвому Сому, скорей всего, окажется у вас.
Серый, тоже ежась, попросил подать ему плащ.
Почему солнце словно бы потускнело, если не было облаков? У Рольфа возникло такое ощущение, будто он забыт, один, ночью среди врагов… и еще: почему ему кажется, будто что-то может произойти с горой, будто она может расколоться и рухнуть у него под ногами? Лофорд, Томас — все они начали со страхом поглядывать друг на друга.
Серый мягко произнес:
— Запранос идет.
Чап кивнул выжидательно глядевшему на него тюремщику — тот стоял у дверей камеры Чармианы. Человек ответил гримасой, которая могла означать улыбку, и отступил на два шага в тень, куда не попадали призрачные отблески рассвета, пробивающиеся сквозь трубу, ведущую к демону. Там он позволил себе улечься поудобней и замер. Только его ноги оставались ясно различимыми.
Оказавшись в коридоре камеры, Чап на мгновение задержался, чтобы проверить, как сидит в ножнах его новый меч, и передернул плечами, чтобы расслабить нервно напрягшиеся мышцы. Он с удивлением подумал, что если бы действительно замышлял освобождение Чармианы, а не обман ради того, чтобы принести присягу, то и тогда он не был бы так напряжен, как сейчас.
Тяжелая решетка заскрипела, когда Чап поднял ее над дверью камеры, и он напомнил себе, что для большего правдоподобия необходимо лучше заботиться о тишине. Он осторожно повернул в замке ключ, который ему дали. Под его нажимом массивная дверь распахнулась наружу. Тень Чапа упала в сумрак камеры. Там на полу скорчилась Чармиана, одетая в то же черное платье, что было на ней во время аудиенции у Сома — мерцающий наряд с разрезами по бокам, здесь такой же нелепый, как рубище при императорском дворе.
Когда она узнала Чапа, сильнейший ужас на ее лице сменился равнодушием; очевидно, она ожидала посетителей гораздо более зловещих, нежели он.
Он шагнул в сторону от дверного проема и тихо произнес:
— Выходи, и побыстрее. — Когда она сразу не сдвинулась с места, он прибавил: — Я попробую спасти тебя.
Эти слова прозвучали так фальшиво даже для него самого, что казалось невозможным, чтобы умная Чармиана поверила им хотя бы на мгновение. Но она встала и пошла к нему, хотя поначалу и нерешительно. Светлые волосы свисали в беспорядке, наполовину скрывая лицо. Не говоря ни слова, она вышла из камеры и стояла под стеной, отвернувшись, пока Чап разыгрывал спектакль, затаскивая притворяющегося охранника в камеру, и снова запирал дверь. Затем, повинуясь движению его головы, она приблизилась и, держась позади, ступила следом за ним на ведущую вниз тропу.
Они прошли шагов двести, когда Чармиана слабым голосом нарушила молчание.
— Куда мы идем?
Он ответил, не поворачивая головы:
— Нам нужно спуститься вниз, чтобы выбраться наружу.
Шаги позади него замерли.
— Но внизу логово демонов. Там нет выхода.
Удивленный, Чап тоже остановился и повернулся к ней.
— Откуда ты знаешь? Ты уже ходила этой дорогой раньше?
Она, похоже, была удивлена этим вопросом.
— Нет, нет, как бы я могла? — Тем не менее, Чармиана избегала смотреть ему прямо в глаза.
— Тогда следуй за мной, — буркнул Чап и снова пошел вниз. Через мгновение за ним послышались легкие шаги. Должно быть, она поверила его лицедейству, в противном случае она бы кричала или умоляла его. Но очевидность успеха не принесла ему никакого удовлетворения.
Притворяясь настороженным, оглядываясь по сторонам, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться, Чап вел ее вниз, к яме. Он чувствовал себя усталым и разбитым, словно сражался до полного физического изнеможения. Это будет означать, что тебе придется изменить самого себя, сказал Сом, ты должен учинить насилие над собой прежним. И все же то, что Чап собирался сделать, в принципе было просто и на первый взгляд не представляло никакой трудности для решительного человека. Он должен был привести Чармиану вниз (при помощи красивых слов и обещаний, а не силой — это было особо подчеркнуто) в обиталище повелителя демонов у подножия провала. Там, где Чармиана ожидала найти двери к свободе, он должен был отдать ее демону. А затем бежать. Если он не убежит, и быстро, предупредил его дворецкий, Запранос, проявляя свой демонский юмор, мог бы забрать и его тоже.
Эта присяга была для тех, кто хихикает и убегает, и теперь это нравилось Чапу еще меньше, чем всегда. Он не мог понять, как ему удалось добиться успеха, как Чармиана умудрилась не заподозрить правды в тот или иной момент. Ладно, Бог с ней. Но нет, она по-прежнему покорно следовала за ним. Внезапно он понял, в каком она была отчаянии, с какой готовностью хваталась за любую надежду.
Его притворная настороженность внезапно превратилась в настоящую. Снизу, где все время стояла зловещая тишина, теперь доносилось странное бормотание, которое он не смог сразу узнать, но которое ему не понравилось.
При первом же отзвуке его Чармиана замерла на месте позади него.
— Демоны! — прошептала она с уверенностью и безысходностью в голосе.
Чапа заверили, что им с Чармианой дадут беспрепятственно и безбоязненно спуститься вниз. Он отступил на шаг, борясь с собственным страхом перед демонами, пытаясь размышлять трезво. Думать было не просто; звук быстро набирал громкость и одновременно становился все более зловещим. Он наводил Чапа на мысль о каком-то невообразимом звере; заставлял думать об ужасном ветре, порождающем ураган над пустыней.
Теперь внизу появился и свет — какое-то розоватое свечение. Чап не мог составить никакого плана действий. Словно ища человечности друг в друге, они с Чармианой инстинктивно обнялись и пригнулись на узкой тропе. Звук теперь почти оглушал, как будто источник шума выбирался из провала. Вместе с ним пришла эманация слабости, которая сопровождала демоническую силу, ее аура, гораздо более сильная, чем Чапу доводилось ощущать когда-либо. Все ярче разгорающийся розоватый свет, казалось, теснил призрачный отблеск солнца. Чап зажмурил глаза, затаил дыхание — и какой-то шорох, словно производимый множеством существ, миновал их и пропал.
— Демоны, — шепнула Чармиана еще раз. — Да… о, мне кажется, что я помню, как они проносились мимо меня в этом месте. Но каким образом?..
— Что ты помнишь? Ты уже спускалась в этот провал? — прохрипел он, обращаясь к ней. Ему подумалось, не замышляет ли она какое-нибудь предательство. Но Чармиана только качала головой и продолжала отворачивать лицо.
Чап рывком поставил ее на ноги и снова повел извилистой тропой. Что еще он мог сделать? Вниз пробивалось достаточно дневного света, чтобы освещать путь. Они подошли к дверному проему, но, когда Чап заглянул в него, там не оказалось ничего, кроме ниши, никакого пути наружу… но он должен был продолжать начатое для принесения присяги, чтобы достичь глубинных кругов Востока.
Что еще он мог сделать? Они спускались все ниже и ниже, хотя теперь очень медленно.
Вскоре все повторилось — где-то глубоко внизу зародился некий звук и быстро поднялся наверх.
— Это Запранос, — сказала Чармиана.
На этот раз они услышали басовитое гудение, которое наводило на мысль о безумном неистовстве сотворения мира; на этот раз весь мир содрогнулся и сжался перед тем, что поднималось из глубины, и свет, отбрасываемый им впереди себя, был синим и пробуждающим ужас.
Чармиана заскулила было:
— Властитель За…
Чап сгреб ее в охапку, зажал ей рот рукой и распластался вместе с ней на загибающемся карнизе, на этот раз в полный рост, повернувшись лицом к скале. Сотрясая и подминая под себя вселенную, сметая на своем пути воздух и скалы, оглушая своей громовой поступью, сияющий повелитель демонов прошагал мимо
