один цвет не повторял другой; некоторые из аристократов были с музыкальными инструментами, подобными тем, которыми пользовалась Девятая Труппа.
Дама Изабель вышла вперед, держа руки сложенными в международном дружеском приветствии. Но народ Рлару, судя по их озадаченным лицам, очевидно, этого жеста не понял.
Желая подчеркнуть свои мирные и дружественные намерения, Дама Изабель, заговорила медленно и отчетливо.
— Здравствуйте, дорогие друзья с планеты Рлару! Нет ли среди вас участников Девятой труппы, которая посещала Землю? Девятая труппа? Земля?
Все слушали вежливо и внимательно, однако никто из собравшихся не выразил никакого понимания того, о чем идет речь.
Дама Изабель попробовала еще раз.
— Мы — музыканты с Земли. Мы приехали сюда, на Рлару, выступать, так же, как Девятая труппа вы ступала на Земле. Сегодня в полдень мы покажем вам одну из наших величайших опер 'Ганзель и Гретель' композитора Энгельберта Хампердинка, — финал ее речи прозвучал очень возвышенно. — Я надеюсь, что вы придете сами и приведете с собой своих друзей.
Деревенские жители довольно мрачно перекинулись несколькими фразами, затем внимательно осмотрели сиденья и ушли по своим делам.
Дама Изабель поглядела им вслед с некоторым недоумением.
— Я пыталась передать им хотя бы намек на наши добрые намерения, — сказала она Бернарду Биклю. — Но, боюсь, это мне не совсем удалось.
— Не надо быть слишком пессимистичной, — ответил Бернард Бикль. — Некоторые из этих чуждых нам рас очень чувствительны, когда речь идет о намерениях.
— Так вы думаете, мы все-таки соберем аудиторию?
— Я не удивлюсь ни тому, ни другому.
Через три часа после того, как солнце перешло свой зенит, оркестр под руководством сэра Генри издал первые ноты увертюры, и величественный духовой хорал поплыл над полями.
Первыми зрителями были одетые в перепачканные халаты бродяги, которые вышли на звук оркестра из тени рощи, мигая глазами так, как будто их только что разбудили. Примерно двадцать таких бедолаг подошло поближе и уселось на последний ряд сидений. Потом явилась примерно дюжина рабочих с ближайшего поля проверить в чем дело. Пятеро или шестеро из них остались послушать, а остальные вернулись к своей работе.
— Деревенщина есть деревенщина, где бы она ни находилась, — задумчиво проворчала дама Изабель.
Во время пятой сцены оперы прибыла группа деревенских жителей, среди которых, к великому удовлетворению дамы Изабель, было несколько аристократов. К началу второго акта в зале присутствовало уже около сорока слушателей, включая сюда и полуоцепенелых бродяг, которых и рабочие, и аристократы открыто сторонились.
— Все прошло замечательно, — сказала дама Изабель сэру Генри, Андрею Сцинику и Бернарду Биклю после представления. — Я очень довольна. Похоже, нашей аудитории понравилось то, что они услышали.
— Отсутствие Гондара создало нам большие неудобства, — заметил Бернард Бикль. — Я предполагал, что он знаком с местным языком и сможет оказать нам большую помощь в объяснении нашей программы жителям Рлару.
— Управимся и без него, — резко ответила дама Изабель. — Если здесь находится кто-то из Девятой труппы, а это вполне вероятно, то они наверняка знают хотя бы основы нашего языка. Мы докажем, что Адольф Гондар не так уж незаменим, как он это думает.
— И все же весьма любопытно, куда подевался этот парень, — сказал сэр Генри. — По трапу он точно не спускался, в этом я могу поклясться. Я тогда все время стоял у выхода и не видел даже намека на горе- капитана.
— Он непременно вернется, когда сочтет это для себя благоприятным, — заявила дама Изабель. — Я не собираюсь о нем беспокоиться. Завтра мы покажем 'Сказки Гофмана'. И будем надеяться, что сегодняшнее представление поможет нам собрать завтра большую аудиторию.
Надежды дамы Изабель полностью оправдались. Как только над полями поплыли первые музыкальные звуки, со всех сторон начали собираться слушатели и безо всякого стеснения рассаживались по местам. Три касты, описанные Адольфом Гондаром, можно было легко различить по их костюмам. Беднота в своих грязных бесформенных халатах сидела в сторонке, как парии. Рабочие были одеты в синие или белые брюки, голубые, белые или коричневые куртки и в большинстве случаев носили широкополые шляпы. 'Аристократы', конечно, выделялись своей экстравагантностью, как павлины среди стада коров; только их естественная элегантность и наигранное высокомерие придавали серьезность и важность их одеяниям. Некоторые пришли с музыкальными инструментами, на которых они, очевидно, машинально что-то наигрывали.
Дама Изабель наблюдала эту картину в полном удовлетворении.
— Это именно то, на что я и рассчитывала, — сказала она Бернарду Биклю. — Рлару ни в коей мере нельзя отнести к технически развитым мирам, но население здесь восприимчивое и грамотное во всех слоях общества, чего никак не скажешь о Земле.
Бернард Бикль не стал спорить с этим замечанием.
— После того, как окончится спектакль, — продолжила дама Изабель, — я подойду к одному из местных жителей и попробую расспросить о мистере Гондаре. Вполне вероятно, что он прячется где-то у своих друзей, а я хотела бы узнать о его дальнейших намерениях.
Но когда дама Изабель попыталась завязать общение с одним из 'аристократов', то наткнулась на стену полного непонимания.
— Мистер Гондар, — очень отчетливо произнесла она. — Я хочу узнать место пребывания мистера Адольфа Гондара. Вы не знаете, где он?
Но аристократы вежливо отходили в сторону. Даме Изабель оставалось только раздраженно цокать языком.
— Мистер Гондар легко бы мог послать нам весточку, — жаловалась она Бернарду Биклю. — А теперь нам только и остается, что сидеть, как на иголках… Ну что ж, он, очевидно, лучше знает, что делает.
Она перевела взгляд на окрестные пейзажи и увидела, как Роджер и Медок Росвайн возвращаются после прогулки по берегу реки.
— Похоже, Роджер опять увлечен мисс Росвайн. Не скажу, что одобряю это, но он даже не удосужился спросить меня об этом, — она тяжело вздохнула. — Похоже, мир никогда не будет таким, каким я хотела бы его видеть.
— А разве кому-нибудь это удается? — с добродушным цинизмом поинтересовался Бернард Бикль.
— Возможно, вы правы, и я должна смириться с этим фактом. А теперь вернемся к делам насущным. Пожалуй, нам стоит обсудить с Андреем завтрашнее представление. Мне надо наказать ему тщательнее следить за костюмами, сегодня они были совершенно не выглажены.
Бернард Бикль проводил ее до сцены, где она высказала администратору все, что думает о сегодняшних костюмах.
А вот что касается Роджера, то вокруг него мир был именно таким, каким он и хотел бы его видеть. После того, как Медок Росвайн распрощалась со своей навязчивой идеей, она стала более спокойной и уверенной, что придало ей еще большую привлекательность. Молодые люди много времени проводили вместе — ходили за луг и бродили вдоль берега реки. Там росли похожие на тополя деревья с розовато- лиловой листвой, дендроны тащили черные листья папоротников к воде. Примерно в четверти мили выше по реке высокие черные деревья окружали некое подобие развалин. В этом уголке не было никаких признаков жизни, никакого движения, никаких звуков. Насладившись тишиной и спокойствием, Медок и Роджер
