представляю себе жизни в каком-либо другом месте. У тебя на первом месте стоит работа, а я хочу, чтобы ты принадлежала мне целиком и полностью. Возможно, ты еще встретишь мужчину, который смирится с твоей любовью к журналистике, и я уступаю тебя ему.
Слова Чейза ошеломили Мэгги. Что же такое произошло с ним вчера? Почему он так круто изменил свое мнение?
– Значит, все кончено? – спросила она, наконец обретя дар речи. – Значит, теперь пойдем каждый своей дорогой и забудем о нашей любви?
Чейз невесело усмехнулся. Забыть Мэгги? Невозможно! Он решил порвать с ней ради ее же собственного благополучия и доведет свою роль до конца, чего бы это ему ни стоило.
– Я всегда буду помнить тебя, дорогая. Мы вместе провели много чудесных дней… и ночей, а такое не забывается. Но, к сожалению, всему приходит конец, и ты знаешь это не хуже, чем я.
– Что случилось, Чейз? – снова спросила Мэгги, отказываясь верить своим ушам. – Почему ты вдруг передумал? Вечером ты умолял меня остаться, а теперь…
– Я страстно желал тебя, а в такие моменты мужчины многое говорят, не стоит безоговорочно верить им, – ответил Чейз, ненавидя себя за собственный цинизм. Но как бы там ни было, он по-прежнему считал, что поступает правильно. – Год спустя я буду баснословно богат и смогу иметь столько женщин, сколько захочу. Ну скажи на милость, зачем мне тогда жена?
– Ах, вот как! – насмешливо воскликнула Мэгги. – В таком случае, конечно, жена будет тебе только в тягость.
Чейз поморщился. Каким же подонком он, вероятно, выглядит в ее глазах!
Мэгги не знала что и думать. Как она могла так в нем ошибиться? Неужели распутство и пьянство для него важнее, чем семья, а то, что она приняла за любовь, было лишь животным вожделением? Впрочем, еще в Скагуэе ей следовало бы понять, что нахальный ковбой лишь использует ее для достижения своей цели. Мэгги чуть не заплакала от досады и горького разочарования, но гордость удержала ее от слез.
– Если бы существовала вероятность, что наша вчерашняя встреча подарит мне наследника, я бы, пожалуй, передумал, – проговорил Чейз, вопросительно глядя на Мэгги.
Девушка прямо задохнулась от ярости. Она никогда не опустится так низко и не станет удерживать мужчину, спекулируя его отцовскими чувствами. Мэгги собиралась бросить ему в лицо правду, заявив что вовсе не бесплодна и может иметь детей, но передумала. Теперь это уже не имеет значения…
– Слава богу, я не ношу твоего ребенка, – надменно проговорила она, скрывая за своими словами жгучую боль. Лишь чувство собственного достоинства не позволило ей упасть на колени и умолять Чейза не покидать ее.
– Это… хорошо, – выдавил ковбой. – Хочешь, я заеду к тебе в Сиэтл, когда буду возвращаться обратно? – с затаенной надеждой спросил он.
– Не стоит беспокоиться, – холодно ответила Мэгги. – Прошлое должно оставаться в прошлом, и незачем его ворошить.
– Ну вот, Мэгги-детка, мы, кажется, сказали друг другу все, что хотели, – с напускной веселостью проговорил Чейз. – Я рад знакомству с тобой, такой изумительной женщины мне еще не доводилось встречать. – «И вряд ли доведется», – подумал он, но не сказал.
– Мне тоже было хорошо с тобой, Чейз, – сдавленно проговорила Мэгги, едва сдерживая подступившие к горлу рыдания. – А сейчас тебе лучше уйти, я хочу побыть одна.
– Хорошо, солнышко, я уйду, но не раньше, чем поцелую тебя на прощанье, – заявил Чейз. Он понимал, что этим только продляет агонию, но не мог лишиться последней возможности прикоснуться к ее губам.
В этот поцелуй Чейз вложил все – огонь, страсть и любовь. Да, черт побери, любовь! Чувство, от которого он только что отказался. Губы Мэгги были мягки и податливы, возбуждение Чейза передалось и ей. Но как только девушка почувствовала, что поцелуй становится все более и более интимным, она поспешила отстраниться.
– Нет, Чейз Макгаррет, я больше не позволю тебе использовать меня, – ледяным голосом сказала она. – Мы были любовниками, но к старому возврата нет, так давай же расстанемся друзьями. И не стоит слишком затягивать наше прощание.
Чейз окинул Мэгги испытующим взглядом. Девушка была поразительно спокойна и, казалось, не очень- то огорчена их разрывом. Это открытие больно кольнуло его самолюбие, но в то же время еще раз убедило в правильности принятого им решения.
Мэгги протянула ковбою руку, но Чейз, вместо того чтобы пожать ее, благоговейно припал губами к узкой ладошке. Это вышло непроизвольно и так естественно, как будто он всю жизнь только и делал, что целовал женщинам руки.
– Мэгги, солнышко, я хочу, чтоб ты взяла у меня часть золота, – предложил ей Чейз, все еще держа ее за руку.
– Ни за что! – отчеканила Мэгги. Мысль о том, что он собирается платить ей за услуги, ужаснула ее. – Свой долг ты уже отдал, и мне хватит денег, чтобы добраться до Сиэтла.
– Нет, Мэгги, так не пойдет. Часть золота принадлежит тебе, ведь ты его заработала, в конце концов.
– Значит, ты расплачиваешься со мной?! – негодующе спросила она. – Ты платишь мне как уличной девке, да? Убирайся отсюда вместе со своими самородками, Чейз Макгаррет, я не хочу тебя больше видеть.
Мэгги резко отвернулась от него и подошла к окну. Плечи ее чуть заметно подрагивали.
– Я совсем не это имел в виду, – смущенно пробормотал Чейз и, не дождавшись ответа, пошел к дверям. По пути он, воспользовавшись тем, что Мэгги на него не смотрит, сунул мешочек с золотом в чемодан и тихо вышел из номера.
– Мэгги, открой, я знаю, что ты там! – настаивал Скотт. Он приходил к девушке уже дважды и сейчас в третий раз пытался до нее достучаться. – Портье сказал мне, что ты не выходила из номера и не заказывала
