– Значит, она любит меня потому, что у нее нет и не было другого Колина.
Он прижался лбом к ее шее.
– Как же я люблю тебя, Анабелла.
Колин осыпал ее поцелуями, и страхи ее постепенно стали отступать.
До них донесся громкий стук во входную дверь.
– Слуги разберутся, – пробормотал Колин и продолжал целовать ее. Однако Анабелла отстранилась от него и стала прислушиваться.
Прозвучал зычный голос:
– Я капитан гвардии Его Величества Локли. Ваш хозяин дома?
Анабелла схватила Колина за рукав:
– Они пришли за тобой. О, Боже, тебе надо скрыться. Не позволяй себя арестовать.
Колин выглядел раздраженным, но не испуганным. Она удивилась его спокойствию.
– Не волнуйся, – сказал он, направляясь к двери. – Все будет хорошо. Оставайся здесь, а я поговорю с ними.
– Колин! – в отчаянии воскликнула она, не веря, что он собирается идти к солдатам.
Но он уже вышел в холл и закрыл за собой дверь. Анабелла выскочила вслед за ним и, подбежав, встала за его спиной. Ее сердце замерло, когда она увидела капитана.
– Добрый день, милорд, – поклонился Локли.
– Добрый день, капитан. Чем могу вам служить?
Капитан явно испытывал неловкость.
– Его Величество отдали приказ сопроводить вас в Тауэр. Мои люди ждут снаружи.
Ее худшие опасения оправдались. Несмотря на заверения Бекингема, они решили арестовать Колина. Если ей попадется этот негодяй Рочестер, она не только пальцы ему отгрызет, но и всадит нож туда, куда целился шпагой Колин.
– Маркиз не сделал ничего плохого, – пыталась протестовать Анабелла. – За что же его в Тауэр?
– Анабелла, не вмешивайся, – прошептал Колин. – Оставайся наверху, пока я не уйду.
Капитан, приняв Анабеллу за жену маркиза, склонился в поклоне:
– Миледи…
«Черт побери, явился арестовывать человека, а ведет себя словно на балу. Хоть я и не жена, но сделаю для Колина все возможное», – пронеслось в голове у Анабеллы.
– В чем обвиняется мой… маркиз? – спросила она.
Лицо Колина окаменело.
– Капитан, могу я переговорить со своей женой?
Капитан замялся, переступая с ноги на ногу, но все же согласно кивнул.
Колин отвел ее в гостиную.
– Ни во что не вмешивайся. Это грязное дело, и, чтобы уцелеть, мне необходимо выполнять все их требования. Иначе меня сочтут виновным.
– Но ты же ничего не сделал! – побледнев, воскликнула Анабелла.
– Да, и король скоро это поймет. Он всего лишь посадит меня на несколько дней в Тауэр, это входит в условия игры. Таким способом он воспитывает нашу знать. В прошлом году сам Бекингем там побывал, да и Рочестер отсидел за похищение любовницы.
Она слышала об этих историях, но это ее не успокоило, ведь Колину было предъявлено гораздо более серьезное обвинение.
– Может, тебе лучше сказать, что ты ничего не знаешь о деятельности моего отца?
– Как бы плохо я ни относился к нему за то, что он тебе сделал, предать его не могу, как и не смогу жить дальше, лишившись чести.
Слезы отчаяния покатились по ее щекам. Это она во всем виновата. Как ей остановить это безумие?
– А если я пойду в Высший Совет и объясню им смысл стихотворения…
– После того, как ты утверждала совершенно противоположное, они тебе не поверят. Ты опять услышишь, что женщины слишком эмоциональны, чтобы заниматься серьезными вещами. Оставайся здесь и надейся на лучшее. Обещай мне, что не будешь подвергать себя опасности. – Он нежно погладил ее по плечу. – Я сойду с ума в Тауэре, если буду думать, что ты рискуешь своей жизнью… или честью. Обещай не обращаться ни к королю, ни к Бекингему, ни к Рочестеру.
Анабелла судорожно вздохнула. Он прав. Никто из них ей не поможет. А вдруг существует другой путь?
– Обещаю, – прошептала она.
Но она не дала обещания отказаться от попыток спасти его. Она найдет способ прекратить это
