– Они уже совсем рядом.
Маккензи почувствовала себя еще более неуверенно. Вдруг она увидела, как три всадника спустились с горы, возвышающейся на востоке от ранчо. Сердце ее бешено заколотилось: она уже не раз видела, как такие всадники спускались с гор. Эти люди способны сливаться с камнями и землей, когда им нужно оставаться незамеченными. Эти всадники умели так чувствовать лошадей, что сливались с ними в единое целое, когда неслись во весь опор под жарким солнцем, лучи которого впитали их лица. Эти люди были суровы, как здешние горы, и хитры, как лисы. Это были апачи.
– Это что, глупая шутка? – нервно спросила Маккензи.
Кровь ее похолодела от ужаса. «Джефф был прав!» – кричало все внутри нее. Кэл снова привел сюда своих дикарей.
– Маккензи, – мягко сказал Кэл, – эти люди – друзья.
– Они же апачи!
– Они горные апачи из резервации Сан-Карлос. Это не те апачи, с которыми ты сталкивалась раньше.
Ковбои повернулись в ту сторону, куда смотрела хозяйка, и мгновенно бросились к забору, одновременно схватив оружие, словно куклы-марионетки, которых дернули за нитки.
– Бросьте оружие! – крикнул Кэл.
Он обратил взор к Маккензи, молча умоляя поддержать его.
Сердце Маккензи выпрыгивало из груди. Эти трое могли быть передовым отрядом, а за ними появятся другие – с оружием в руках. Она затравленно взглянула Кэлу в глаза и увидела, что он не обманывает ее, но все-таки кто мог знать, что на уме у Калифорнии Смита?
– Маккензи…
Как может она доверять ему? Кэл не отводил взгляда, и Маккензи почувствовала, что тонет в этих кристально чистых голубых глазах.
– Уберите оружие, – сказала она ковбоям, но поняла, что произнесла это чуть слышно. – Уберите оружие! – скомандовала она в полный голос.
Маккензи показалось, что взгляд Кэла сразу потеплел – или он праздновал свою победу? Как бы там ни было, она намеревалась продолжить разговор с Кэлом и придвинулась к нему ближе, чтобы их никто не слышал.
– И ты думаешь, что я позволю апачам работать на моем ранчо? Ты что, совсем сумасшедший?
Кэл посмотрел на нее с высоты своего роста, и Маккензи сразу почувствовала, что подошла слишком близко, но не пожелала отступать назад.
– Горные апачи уже много лет не становились на тропу войны, – сказал Кэл. – Мак, это индейцы из резервации, это мирные люди.
Трое дикарей остановили коней перед домом в двадцати шагах от Маккензи и Кэла. От одного их вида Маккензи захотелось бежать отсюда. Лохматые черные волосы спадали на их плечи и спины; брюки из хлопка были совсем такими же, как у местных мексиканцев, и отличались лишь свисающей от колен бахромой; высокие мягкие мокасины, как те, что всегда носил Кэл. На лицах этих людей была такая же безразличная маска, какую часто надевал Кэл. Они терпеливо ждали, и их твердые, как гранит, лица застыли, не выдавая никаких чувств.
Каждый индеец был вооружен винтовкой, грудь каждого – перекрещена патронташем. Да уж, мирные апачи! «Это индейцы из резервации»! Прекрасно. Ну так и возвращались бы в свою резервацию!
– Война с апачами подходит к концу, Мак. А когда война кончается, бывшим врагам приходится приспосабливаться к мирным условиям.
– Скажи это Джеронимо.
– Эти люди не перебежчики. Агент из Сан-Карлоса позволил им работать здесь при условии, что ты поручишься за них.
– Поручусь? За этих… за этих… – Маккензи потеряла дар речи.
В эту минуту во двор вышла Лу. Увидев пришельцев, она открыла рот от изумления.
– Маккензи!
– Все в порядке, Лу. Это «мирные индейцы», – с издевкой сказала Маккензи.
– Боже милостивый! – Лу застыла, глядя на индейцев, как завороженная.
– Это безумная идея! – произнесла Маккензи тихо, но выразительно.
Апачи следили за их разговором с невозмутимым видом, ковбои же хмурились и ворчали.
– Даже если я позволю этим индейцам остаться, мои работники не потерпят этого. Они скорее убьют апачей, чем станут вместе пасти скот. Разве ты не понимаешь?
– Апачей не так просто убить, – заметил Кэл, приподняв бровь.
– Дело не в этом!
– Работники будут делать то, что велю им я, – заверил Кэл.
– Мы могли бы нанять белых людей, и у нас не было бы таких проблем.
Кэл покачал головой.
– Сюда никто не пойдет, кроме разбойников и бродяг, которые ничего не умеют, разве только приносить неприятности. Кроссби оповестил всю округу о том, что всякий, кто хочет жить, пусть ищет
