Соответственно ― кому я нужен? Нет, Кей, все позади, все беды на этом кончатся. Да и вообще это скорее так, случайность. Я тебе объясню, когда увидимся.
― Это когда же? ― спросила она.
Майкл задумался.
― Ну давай сегодня вечером, попоздней. Выпьем, поужинаем у тебя в гостинице, а после я загляну к отцу в больницу. Мне уж и то осточертело сидеть тут у телефона, отвечать на звонки. Идет? Ты только никому не говори. Набегут фоторепортеры, начнут снимать нас вдвоем ― это лишнее. Я не шучу, Кей, возникнут лишние осложнения, в особенности для твоих родителей.
― Идет, ― сказала Кей. ― Значит, я тебя жду. Могу сходить за тебя купить часть подарков к Рождеству, не надо? Или еще что-нибудь?
― Да нет, ― сказал Майкл. ― Просто будь готова.
У нее вырвался возбужденный смешок.
― Это я буду. Я всегда готова, скажешь, нет?
― Всегда. За что и отмечена мною среди прочих.
― Я тебя люблю, ― сказала она. ― Ты можешь произнести вслух то же самое?
Майкл покосился на четверку громил, сидящих на кухне.
― Не могу, ― сказал он. ― Так до вечера, ладно?
― Ладно.
Майкл повесил трубку.
Наконец вернулся с задания Клеменца и теперь орудовал на кухне, творя в огромной кастрюле томатную подливку. Майкл кивнул ему и пошел в угловой кабинет, где его уже заждались Хейген и Санни.
― Это Клеменца там шурует? ― спросил Санни.
Майкл фыркнул:
― Спагетти готовит на все войско, поневоле вспомнишь армию.
Санни сказал нетерпеливо:
― Зови его, пускай кончает с этой мурой. Есть дела поважнее. И Тессио тоже давай сюда.
Через несколько минут все они собрались в кабинете. Санни коротко спросил Клеменцу:
― Ну как, управился?
Клеменца кивнул:
― Больше с ним не увидитесь.
Майкла током пронзила догадка, что они говорят о Поли Гатто ― что маленький Поли убит, и убил его этот самый Клеменца, который так весело отплясывал недавно на свадьбе...
Санни спросил Хейгена:
― С Солоццо получается что-нибудь?
Хейген покачал головой:
― Похоже, он охладел к идее начать переговоры. Во всяком случае, не рвется. Либо, возможно, попросту осторожничает из опасения, как бы его не замели наши боевики. Так или иначе, мои старания раздобыть экстра-классного посредника, которому он бы доверял, не увенчались ничем. Но он же знает, что переговоров не избежать. Он упустил дона, а с ним упустил и свой шанс.
Санни сказал:
― Ловкий, бестия, с таким ловкачом семейство еще не сталкивалось. Может быть, вычислил, что мы только тянем время, пока отцу не получшает или к нам не поступят сведения о нем самом.
Хейген пожал плечами:
― Вычислил, будь уверен. А в переговоры вступить ему все же придется. У него нет выбора. Завтра вопрос с посредником будет решен. Это точно.
В дверь постучался один из людей Клеменцы. Вошел, доложил ему:
― Только что сообщили по радио ― полиция обнаружила труп Поли Гатто. В его машине.
Клеменца покивал головой:
― Ладно, пусть это тебя не волнует.
Парень с удивлением взглянул на своего caporegime, понял и вышел из комнаты.
Совещание продолжалось, как если бы этого маленького эпизода не было.
Санни спросил у Хейгена:
― Как дон, не лучше?
Хейген покачал головой:
― Состояние нормальное, но разговаривать денька два не сможет. Совсем нет сил. Не оправился еще после операции. Твоя мать сидит у него почти целый день, Конни тоже. В больнице полно полицейских, да и люди Тессио поблизости держатся, на всякий случай. Через пару дней окрепнет немного, тогда и узнаем, каких действий он от нас ждет. Пока же надо удерживать Солоццо от крайностей. Вот почему я настаиваю, чтобы ты начинал с ним договариваться.
― А до тех пор Клеменца и Тессио будут его искать, ― проворчал Санни. ― Вдруг повезет, тогда одним махом и решим всю проблему.
― Не повезет, ― сказал Хейген. ― Солоццо слишком башковит. ― Он помолчал. ― Он знает, что, как только сядет за стол переговоров, ему придется большей частью уступать нам. Потому-то и волынит. Подозреваю, старается заручиться поддержкой других семейств Нью- Йорка, чтобы мы не стали гнать его, как зверя, когда дон даст на это добро.
Санни нахмурился:
― С какой им радости его поддерживать? Хейген терпеливо объяснил:
― Чтобы не было общей бойни ― от нее пострадают все, ввяжутся газеты, правительство. К тому же от Солоццо им перепадет доля в торговле наркотиками. А это бешеные деньги, сам знаешь. Семья Корлеоне обойдется без них ― у нас в руках игорный бизнес ― лучший из всех, какие существуют. Но другие семейства спят и видят, как бы дорваться до денег. Солоццо человек проверенный, они знают, что он сумеет повести дело с размахом. Живой Солоццо для них ― живые денежки, мертвый ― неприятности.
Такого лица, какое сделалось у Санни, Майкл еще не видел. Толстые купидоньи губы и медная кожа побледнели, сделались серыми.
― Начхать мне, чего они там спят и видят. Пускай лучше не встревают в эту сшибку.
Клеменца и Тессио беспокойно задвигались на стульях ― пехотные генералы, которые слышат, как их командующий очертя голову решает брать штурмом неприступную высоту, чего бы это ни стоило. В голосе Хейгена послышался оттенок нетерпения:
― Брось, Санни, твой отец тебя не похвалил бы за подобные мысли. Ты ведь знаешь, что он всегда говорит ― это напрасная трата сил. Естественно, если дон напустит нас на Солоццо, мы никому не позволим нас останавливать. Но суть в данном случае ― не сведение личных счетов, а интересы дела. Если мы двинемся по душу Солоццо, а Пять семейств захотят вмешаться, значит, будем договариваться с ними по этому поводу. Если Пятерка увидит, что мы все равно не отступимся от Солоццо, они не станут мешать. Значит, дон в виде возмещения пойдет им на уступки в чем-то другом. Но нельзя же в подобных случаях жаждать крови. Это бизнес. Даже покушение на твоего отца ― деловая мера, а не личный выпад. Пора бы тебе понимать.
Взгляд Санни после этих слов не смягчился.
― Ладно, я все это готов понять. Но с тем условием, что никто не заступит дорогу, когда мы пойдем брать Солоццо. ― Он оглянулся на Тессио: ― С Люкой что-нибудь прояснилось?
Тессио покачал головой:
― Ничего. Должно быть, достался Турку.
Хейген сказал негромко:
― То-то мне показалось странным, что Солоццо в ус не дует насчет Люки. С чего бы ему, продувной шельме, недооценивать такого человека. Допускаю, что он действительно неким способом исхитрился его убрать.
