первых шажков. Они в тебе души не чают, Ливия Друза.
– Как приятно! А я и не знала!
– Должен признаться, что это стало откровением и для меня. О, боги, как я был туп! Теперь мне остается только сожалеть о происшедшем.
– Не стоит, – она вздохнула. – Он забрал Сервилию?
– Нет, – Друз скривился. – Он запер ее в вашей комнате.
– Бедненькая! Она его боготворит!
– Это я вижу. Но не понимаю.
– Что будет дальше, Марк Ливий? Он пожал плечами.
– Честно говоря, понятия не имею! Наверное, самое правильное для всех нас – это вести себя как ни в чем не бывало и дождаться вестей от… – Он чуть было не произнес «Цепиона», как на протяжении всего этого проклятого утра, но вовремя спохватился и заставил себя использовать вежливое обозначение: – Квинта Сервилия.
– А если он со мной разведется – что он, по всей видимости, и сделает?
– Это будет означать, что ты от него благополучно отделалась.
Наконец-то Ливия Друза смогла перейти к по-настоящему волнующей ее теме:
– А Марк Порций Катон? – порывисто спросила она.
– Наверное, этот человек для тебя очень важен?
– Да, важен.
– Мальчик – его сын?
Сколько раз она мысленно репетировала этот разговор! Что она скажет, когда кто-нибудь из родственников удивится цвету волос ребенка или его все более явному сходству с Марком Порцием Катоном? Она пришла к выводу, что Цепион должен хоть чем-то отплатить ей за годы безропотной покорности и примерного поведения, не говоря уже об истязаниях. Пока у ее сына было имя. Если она объявит, что его отцом является Катон, он это имя утратит, а поскольку родился он под этим именем, то на нем всю жизнь будет стоять пятно незаконнорожденности. Дата рождения ребенка говорила о том, что Цепион вполне мог быть его отцом. Никто, кроме нее, не знал, что Цепион никак не мог им быть.
– Нет, Марк Ливий, мой сын – ребенок Квинта Сервилия, – твердо ответила она. – Моя связь с Марком Порцием началась уже после того, как я узнала, что беременна.
– Тогда остается только сожалеть, что он рыжеволос, – сказал Друз без всякого выражения на лице.
Ливия Друза заставила себя улыбнуться.
– Ты никогда не замечал, какие шутки проделывает с нами, смертными, Фортуна? С тех пор, как она свела меня с Марком Порцием, у меня появилось ощущение, что она задумала хитрую игру. Поэтому, когда Квинт родился рыжеволосым, я совершенно не удивилась, хотя неудивительно и то, что мне никто не верит.
– Я поддержу тебя, сестра, – молвил Друз. – Невзирая на любые препятствия, я теперь буду оказывать тебе всю помощь, на какую только окажусь способен.
На глазах Ливий Друзы показались слезы.
– О, Марк Ливий, как я тебе благодарна!
– Это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы отплатить тебе за причиненное зло. – Он откашлялся. – Что до Сервилий Цепион, ты можешь не сомневаться, что она будет за меня, а следовательно, и за тебя.
Под вечер того же дня Цепион прислал уведомление о разводе, к которому прилагалось личное письмо Друзу, каковое адресат не стал держать в тайне.
– Хочешь знать, что говорит этот клоп? – спросил он сестру.
Ту к этому часу успели осмотреть несколько лекарей, дружно прописавших ей постельный режим. Она лежала на животе, позволив двум подручным лекаря заклеивать ей спину от самых плеч и ноги до лодыжек пластырями; ей было нелегко повернуться к брату, но она, рискуя вывихнуть шею, ухитрилась скосить на него глаза.
– Что же?
– Во-первых, он отказывается признавать своими всех троих детей! Во-вторых, не собирается возвращать твое приданое. В-третьих, обвиняет тебя в неоднократных изменах. Он также не будет возмещать мне расходы, понесенные мною за семь с лишним лет проживания его и его семьи под моей крышей: основанием для всего этого служит то, что ты якобы никогда не была его женой, а ваши дети рождены от других мужчин.
Ливия Друза уронила голову на подушку.
– Ecastor! Скажи, Марк Ливий, как он может поступать так безжалостно с собственными дочерьми? Ладно еще маленький Квинт, но Сервилия и Лилла? Сервилия этого не переживет!
– Подожди, это еще не все! – воскликнул Друз, размахивая письмом. – Он также намерен внести изменения в свое завещание с целью лишить детей наследства. И после этого у него еще хватает наглости требовать у меня назад «его» кольцо! Его кольцо!
Ливия Друза знала, о каком кольце идет речь. То была фамильная драгоценность, принадлежавшая их отцу, который, в свою очередь, получил ее от своего отца; предание гласило, что это было кольцо-печатка самого Александра Великого. С тех пор как Квинт Сервилий Цепион и Марк Ливий Друз подружились, будучи еще мальчишками, Цепион страстно желал стать обладателем кольца: у него на глазах оно было снято с
