Мария (вскакивает). Неправда!
Ана (делает успокаивающий знак Марии). Подожди! (Петринскому.) Ну?… И что из этого? А ты, как известно, не только мечтал о ней, но и пробовал, какова она.
Глафира. Неужели это тебя удивляет? Он считает, что у мужчин одни права, а у женщин другие.
Мария (сухо, Глафире). Я не желаю, чтобы ты выступала в защиту моих прав.
Ана (строго, Петринскому). И это повод для развода?
Петринский. Разве этого мало? (После паузы, притворно сердясь.) Скажи Спиридону, чтобы занимался своим делом! Эти адвокаты ни с кем не считаются! Пойдешь к нему, а назавтра вся София знает. Профессиональную тайну ни в грош не ставят!
Теодосий. В пашем мире, Харалампий, тайны не нужны. Все должно быть открытым и ясным!
Петринский (удивленно). Вот как! (После короткой паузы.) Не спеши! Есть и полезные тайны. (Опять Ане.) Чего ради этот болтун Спиридон распространяет среди моих друзей слухи о разводе?
Ана. Слушай, дорогой! Спиридон учился вместе с тобой и Теодосием… Позвонил нам по телефону и сказал: «Знаете, что происходит?»
Петринский (быстро). Ну, и что происходит?
Ана (повторяет слова Спиридона). «Наш друг опять разводится».
Петринский (возмущенно). «Опять разводится!» Что, я так уж много разводился?
Ана. А сколько?
Петринский. Я не сумасшедший, чтобы, как он, мучиться всю жизнь со сварливой женой! (Сердито ходит по холлу.)
Велизар (Ане). Харалампий прав, милая! В рамках нашей социалистической этики мужчина имеет право устраивать свою личную и семейную жизнь так, как считает нужным.
Петринский (одобряет, доволен). Именно так! Совершенно справедливо!
Велизар. А разве у женщины нет такого права?
Петринский (с гримасой досады). Ты говоришь, будто выступаешь перед своими читательницами.
Велизар. Мои читательницы гораздо разумнее тебя! Опасность измены появляется тогда, когда мы начинаем считать женщин аморальными и глупыми, а не тогда, когда проявляем к ним доверие.
Петринский (скептически). Ты уверен?
Велизар. Вполне! Мы с Глафирой поженились тогда же, когда и ты женился на Марии. Каждый из нас поступил по-своему. Я предоставил Глафире полную свободу, а ты лишил Марию даже самых элементарных прав! Прошло четыре года! Давай-ка подведем итоги!
Петринский. Не спеши с итогами!
Велизар. Что?
Петринский. Я говорю, итоги – дело опасное. Никто их не любит!
Велизар (подчеркнуто). Итоги таковы: ты, измучившись безобразными подозрениями, разводишься со своей женой, а мы с Глафирой верны друг другу и живем счастливо!
Петринский. Ну и продолжайте себе жить счастливо!
Велизар (строго). Что ты хочешь сказать?
Петринский. Я говорю, что можно и так!
Вели за р. Послушай, дорогой! Ты намекаешь на то, что Глафира – испорченная женщина. Может, ты даже уверен, что она мне изменяет?
Петринский. Когда это я утверждал, что Глафира тебе изменяет? Я только запрещал Марии дружить с ней!
Велизар (устало, с досадой). Это-то и обидно!
Петринский. Почему обидно? Вот! (Указывает на Глафиру.) Она ведь молчит!
Глафира нервно вздыхает, словно от сдерживаемого негодования, но считает недостойным отвечать Петринскому. Затем вынимает носовой платок и обмахивает лицо.
А на. Харалампий! Ты сегодня корчишь из себя идиота, и это нас всех обижает.
Глафира. Он кое к чему и правда относится как идиот.
Петринский (Глафире). Осторожно, милая! Рассчитываешь на то, что я идиот? Как бы тебе не ошибиться.
Велизар. Глафира! Мне надоели намеки этого человека! Обезоружь его раз и навсегда – скажи всем, что ты была его любовницей!
Глафира (глухо). Да, была.
Теодосий (ошеломлен). Вот как!
Петринский (с успокаивающим жестом). Ничего! Ничего! Это было давно.
Ана (сухо). Этой детали я не знала.
Мария (из кабинета). Жизнь состоит из деталей, Ана! Но мы поздно это замечаем!
Велизар. А что плохого в этой детали? Она обидна не для Глафиры, а для него! (Указывает на Петринского.) Целых пять лет он поддерживал у бедной девушки надежду, что женится на ней.
Теодосий (потрясен). Пять лет!
Петринский. Да, представь себе! И она не могла меня раскусить.
Глафира (вскакивает, гневно). Профессор Петринский! Оставьте меня в покое! (Остальным.) Я ухожу! (Направляется, к двери.)
Велизар (бросается за ней и хватает ее за руку).
Стой, милая! Мы должны убедить этого человека в твоей порядочности… И остановить его безрассудство, если можно!
Петринский (Велизару и Глафире). Ну, давайте! Убеждайте!
Beлизар (взволнованно). Харалампий! Ничто на свете тебе не поможет, если у тебя нет доверия к человеку! Ты будешь упиваться своим остроумием, но таки не узнаешь, зачем живешь!
Петринский. Как это я не узнаю, зачем живу? Я живу, чтобы быть хирургом! А чтобы работать хирургом, мне необходимо спокойствие в семье.
Велизар. У тебя не будет спокойствия, если ты не веришь своей жене.
Петринский. Вполне с тобой согласен! И так как я больше не верю своей жене, я решил с пей развестись! (Смотрит на всех самодовольно.) Вот и все.
Мария (гневно встает). А что я такого сделала, господин Петринский, что ты потерял ко мне доверие?
Петринский (внезапно встревожившись). Молчи! Ведь мы решили ничего не говорить!
Мария (снова садится). Я так больше не могу! Я просто сойду с ума!
Пауза. Велизар, Ана и Теодосий смотрят то на Петринского, то на Марию.
Ана (озабоченно, Теодосию). Хм! Выходит, пока ты отсутствовал, произошли серьезные семейные неприятности.
Петринский. Да, милая! Семейные неприятности обычно происходят в наше отсутствие! Но иногда и у нас под самым носом.
Мария (снова вспыхивает). Я тебе запрещаю продолжать эту мистификацию за счет моего достоинства. Скажи правду!
Теодосий (быстро встает). Нет, скажу я, Мария. Я должен был сделать это давно во имя чести, достоинства, дружбы, которая пас всех связывала! Но мне было трудно и стыдно начать! Личная жизнь человека внешне может протекать мирно и гладко, хотя в глубинах ее бурлят
