Дьяволы дня 'Д'

того, что Хантингтон Плейс, восемнадцать принадлежал Министерству Обороны, я не знаю, что могло бы им быть, – разве что танк перед воротами.

Я достал носовой платок и высморкался. В добавление к двум бессонным ночам и гонкам по суровой зимней погоде, у меня начинались проявляться все признаки насморка. Мадлен утомленно прислонилась к стене рядом со мной и выглядела такой изможденной, что не было слов, чтобы это описать.

Спустя несколько минут я услышал наверху голоса, а затем на лестнице показались безукоризненно выглаженные брюки цвета хаки, потом появился камзол с офицерской портупеей и орденскими планками и, наконец, бодрое, квадратное лицо, с жесткими усами и глазами, покрывшимися морщинками от пристального наблюдения за горизонтами Британской Империи.

Офицер подошел к нам с живой, но невеселой улыбкой.

– К сожалению, мне не назвали ваших имен. Нерадивость.

Я щелчком выбросил свою сигарету на снег.

– Я Ден Мак-Кук. Это – Мадлен Пассарелль.

Офицер сделал резкий и короткий кивок головой, словно желая стряхнуть свои брови.

– Я лейтенант-полковник Танет, отдел специальных операций.

Наступила тишина. Очевидно, он ожидал услышать от нас объяснения нашему появлению. Я посмотрел на Мадлен, а Мадлен посмотрела на меня.

– Мне сказали, что у вас есть что-то интересное. Что-то, принадлежащее нам, – сказал лейтенант- полковник Танет.

– Думаю, что в некотором смысле это так, – сказал я.

Он изобразил на свое лице напряженную, сморщенную улыбку. Такую улыбку мой дед, приехавший из Медисона в штате Висконсин, описывал, как «смотреть прямо в задницу мула».

– Что-то, имеющее отношение ко дню «Д», если я правильно понял.

Я кивнул.

– Вы можете угрожать нам Актом о служебной тайне, если хотите, но мы все равно знаем, что случилось, так что в этом нет большого смысла. Мы знаем о тринадцати ВНП, которых англичане дали взаймы Пэттону, и знаем о том, что случилось после. Двенадцать из них привезли сюда и запечатали, а тринадцатый остался в танке в Нормандии и был удобно забыт. То, что мы привезли, в багажнике нашей машины, как раз и есть ваш тринадцатый ВНП.

Полковник смотрел на меня своими ясными, проницательными глазами. Я видел, что он пытался разобраться, что я за парень, под какую официальную категорию подпадала эта данная проблема и какой должна быть последующая процедура.

Но ответил он не армейским жаргоном, и говорил он не как человек, обычно принимающий свои решения исходя из буквы военного устава.

– Вы говорите мне правду, мистер Мак-Кук? – произнес он. – Потому что если это так, то я очень серьезно обеспокоен.

Я толкнул дверь, чтобы она раскрылась шире и офицер мог видеть стоявший на обочине «Ситроен».

– Он в сундуке, – сказал я. – И это реальное существо. Его зовут Элмек или Асмород. Дьявол ножей и всего острого.

Он прикусил свою губу. Некоторое время молчал, затем произнес:

– Он не опасен? Я имею в виду, он запечатан по всем религиозным правилам?

Я покачал головой.

– Вы что-нибудь знаете о нем? Хотя бы что-нибудь? – спросил полковник.

– Да. Он сказал нам, что он приспешник Адрамелека, Великого Канцлера Ада. Мы достали его из танка, потому что он беспокоил живущих поблизости людей и потому что мадемуазель Пассарелль полагает, что он повинен в смерти ее матери. Но с тех пор он убил троих людей и угрожает нам тем же самым.

– Monsieur le colonel,[43] вы совсем не кажетесь недоверчивым. Я бы даже сказала, что вы верите нам, – вставила Мадлен.

Полковник выдавил из себя кривую ухмылку.

– Это едва ли меня удивляет, mademoiselle.[44] На протяжении шести последних лет это было моим особым заданием – разбираться с делами этих ВНП после дня «Д». Очевидно, я знаю об этой специальном танковом подразделении больше, чем кто бы то ни было из живых.

– Значит, это правда? – спросил я. – Остальные дьяволы действительно здесь?

– Кто вам об этом сказал?

– Американский джентльмен по имени Спаркс. Он был одним из тех людей, которые занимались специальным подразделением во время войны.

Лейтенант-полковник Спаркс вздохнул, словно от американцев он и не ожидал ничего другого.

– Это правда? – допрашивал я. – Остальные дьяволы действительно здесь?

– Да, – сказал Танет. – Они запечатаны в подвале. Все двенадцать. Частью моей работы было выработать способ их дальнейшего использования.

– Дальнейшего использования? Разве было мало?

– Очевидно. Но вы знаете, что любят оборонные ведомства. Их чувство юмора трогает все, что подешевле, понеобычней и посмертельней. И тогда им очень нравились какие-нибудь ужасные альтернативы ядерным вооружениям. Поэтому они откопали папки по ВНП и послали меня сюда, чтобы я посмотрел, что можно сделать.

– И вы что-нибудь сделали? – спросила Мадлен.

– Не так уж много. Мы достали парочку этих ребят из их мешков, рассмотрели их кости, их общую физиологию; мы знаем, что если эта печать будет разрушена, то они могут снова нарастить плоть – и жить. Именно так это было сделано во Второй Мировой войне, и именно поэтому мы не нарушили ни одной печати. Но мы планируем более колоссальные вещи. Как только мы будем уверены, что мы сможем сохранять над ними контроль.

– Колоссальные вещи? – с сомнением спросил я. – Что это значит?

– Ну, – сказал полковник, нахмурив брови, – мы собираемся вызвать их хозяина, потому что предполагается, что он обладает в несколько тысяч раз большей силой.

– Адрамелека? – выдохнула Мадлен, широко открыв глаза.

– Ну да. Великое и ужасное самаритянское божество. Вообще-то, я ни за что бы раньше не поверил, но однажды мне показали, что это специальное подразделение наделало под руководством Пэттона…

Он посмотрел на меня, многозначительно наклонив свою стриженную седовласую голову.

– Понимаете, это были фотографии, снятые после дня «Д», – сказал он нам. – Фотографии и даже цветные фильмы. Они были совершенно экстраординарные. Я думаю, что, если не говорить о водородной бомбе, это, бесспорно, самая эффектная и самая ужасная тайна Пентагона.

– Как мы можем контролировать что-то подобное Адрамелеку, если мы едва ли можем контролировать тринадцать его дьяволов? – спросил я.

Лейтенант-полковник Танет потер свою шею.

– Да, все это мудрено, и поэтому я очень обеспокоен тем, что вы привезли Элмека. Мы не знаем определенно, как контролировать этих дьяволов, и определенно не знаем, что делать с Адрамелеком. Мы даже не знаем, как он может выглядеть, если, конечно, человеческие глаза могут в действительности видеть подобные вещи. У нас был лишь один способ держать ситуацию под контролем – оставив тринадцатого дьявола на месте, во Франции. О да, мы знали, что он там. Мы хотели оставить его там, по крайней мере до тех, пор пока не найдем надежный способ предохранить себя от остальных двенадцати парней, которые могли наслать на нас огонь, проказу или задушить нас нашими собственными кишками.

Я взял Мадлен за руку: ее пальцы были ледяные.

– Теперь они снова вместе, и, конечно же, существует определенный риск того, что они вызовут своего хозяина, – сказал Танет. – Во время войны люди Пэттона предотвратили подобное развитие событий, пообещав Адрамелеку человеческие пожертвования и реки крови. Это можно было сделать во время войны. Но теперь, ну… у нас под руками только собственная кровь.

Я достал еще одну сигарету и прикурил. Снег на улице перестал, но небо все еще сохраняло свой