найти принца. Как ей сообщили, его видели сидящим у окна в «Уайт клубе». После того представления в музее неделю назад Бруммель, очарованный выходкой принца, предложил Николаю присоединиться к его любимому времяпровождению, т. е. выставлять себя на показ всему обществу в окне «Уайт клуба».
— Слышала ли молодая леди о шутке Принца в музее? — спросил её портье.
Лайлек стиснув зубы, заверила того, что слышала.
* * *
Лайлек, стоя на цыпочках, вглядывалась в окно известного заведения. Такого большого мужчину трудно будет не заметить… А, вот он! Сидит между Бруммелем и Алванли. «Уайт клуб» был исключительно мужским клубом, поэтому у нее не было ни каких шансов попасть во внутрь и вытащить оттуда принца за его изумительно красивое ушко. Лайлек понимала, что ей придётся подождать, пока он обратит на неё внимание, а уж потом она попробует выманить Николая на улицу под каким-нибудь предлогом. Она уже все продумала. Она не только выскажет ему все, что думает по поводу этого брака, но и поставит все точки над «и» по поводу исполнения супружеского долга, по крайней мере, в тех вопросах, в которых она разбиралась, живя со старой девой, которая никогда не обсуждала с ней такие вещи.
Риджар пил чай и посмеивался над тем, что рассказывал ему Брумемель, но все его мысли были заняты маленькой любовной отметиной, которую он заметил утром, принимая ванну. Она находилась на левой стороне груди — небольшое пятнышко, которое осталось после жаркого поцелуя. Напоминание о страсти мисс Девир. Он улыбнулся приятным воспоминаниям. Женщины часто награждали его такими отметинами, но эта была особенная. Это доказательство её страсти.
Он лениво перевел взгляд на окно, и с изумлением обнаружил за стеклом объект своих сладких размышлений, который мило ему улыбался и жестами зазывал его на улицу. Извинившись, он немедленно вышел. Как собачка на поводке, подумала Лайлек. Как только он к ней подошел, она, разволновавшись, начала с заранее подготовленной речи:
— Ваше Высочество, мне нужно с вами поговорить.
Её резкая смена поведения не укрылась от его глаз. Он настороженно посмотрел на неё.
— Я весь во внимание, Лайлек.
— Поскольку меня принудили участвовать в этом фарсе с браком, я настаиваю, чтобы этот брак был фиктивным. Это будет самым правильным.
— Фиктивный брак? Что это значит, — моргнул Риджар.
Лайлек вспыхнула. Его глупость раздражала. Несомненно, учитывая его умственные способности ему нужно подсказать. Идиот!
— Фиктивный брак исключает… интимные отношения.
Риджару понадобилась целая минута, чтобы осознать, что от него хочет Лайлек — настолько это было странным. Когда до него дошел смысл просьбы, он от всей души рассмеялся. Риджар озорно ухмыльнулся.
— Неужели я похож на человека, который будет пренебрегать своим супружескими обязанностями?
Самое страшное, что не похож. Лайлек сглотнула. Почему-то вся её тщательно заготовленная речь перетекла в другое русло. Будь проклят этот принц! Никогда не знаешь, что от него ожидать.
— Но…но я настаиваю.
Риджар подошел к девушке. Когда он словно невзначай поправил её выбившийся из причёски локон, Лайлек замерла. Он сделал это так, как будто она уже принадлежит ему и у него есть на то право! Его пальцы чувственно скользнули по её щеке. Неторопливо, он нагнулся к ней и легонько, по-кошачьи, потерся подбородком об её щечку. Какое-то время они стояли молча. Он прошептал своим дразнящим, низким, бархатным голосом:
— Ты же знаешь, что я не оставлю тебя в покое. Ни на минуту.
Только через какое-то время до неё дошел истинный смысл слов, завуалированный в его нежном прикосновении. Когда Лайлек поняла, что он имел в виду, она в ужасе отшатнулась от него.
— Ах, вы презренный! Я не позволю…
Крепко схватив её за плечи, он твердо произнёс:
— Ни на минуту, Лайлек. Я буду владеть тобой: утром, днём и вечером. Ты забудешь, какого это — не принадлежать мне.
Девушка побледнела.
— Пустите меня!
Не послушав её, он поцеловал её в горячий лоб.
— И, еще, моя Лайлек. Ты будешь наслаждаться каждой проведенной со мною минутой. Ты будешь жаждать моих поцелуев, прикосновений, моих…, - он многозначительно помолчал, — Думаю, ты поняла, о чём я.
— Вы зря надеетесь. Вы самонадеянны сверх всякой меры, ваше Высочество. Откуда такое самомнение?
— Это не самомнение. Такова моя натура, я никогда не даю пустых обещаний.
— А какая же у вас натура? Случайно не развратника, повесы… или может мерзавца?
Он только ухмыльнулся, как, обычно, практически доведя её до белого каления.
— Ты вскоре сама всё узнаешь.
* * *
Янифф поднимался всё выше и выше по скалистой тропе. Для такого старца как он — это было нелегкое испытание. Ветер, печально завывавший свою торжественную песнь над пиками и скалами «Скай Лэндс» не переставая, гулял в его кроваво-красных одеждах, пытаясь сорвать с него последний источник тепла. С некоторых пор путешествия перестали доставлять ему радость, не в первой философски признал мудрец. И всё же… Он свернул по тропинке. Здесь, на скалистом выступе, на краю земли, где небо и земля соприкасались, его ждал Трэд та`ал Янифф. Его новообретенный сын. Неподвижный силуэт Трэда казался частью этой необузданной, дикой земли. Янифф увидел тайный смысл в том, как Трэд смотрел за горизонт, как он опасно балансировал над пропастью, каким одухотворенным было его лицо. Обычно, тщательно прибранные в хвост длинные до талии волосы, сейчас свободно развивались на пронзительно стонущем ветру. Буря эмоций, тщательно скрываемых под маской невозмутимости, нашли союзников в этих неукротимых и неприступных скалах. И хотя Янифф не видел лица Трэда, старец знал, что его глаза закрыты. Да, дикий и необузданный. Трэд умело прятал свою истинную суть. Суть, обуреваемую страстями. То, что видел Янифф, многое открыло ему. Душа его сына говорила с ветром.
Соблюдая законы Авиары, Янифф наделил Трэда именем своего рода, после того как настоящий отец мальчика Тэрдар — могущественный маг стал отступником. Обезумевший отец отрёкся от своего сына. Тэрдар не только чуть не погубил его, но и стал причиной произошедших событий, которые могли изменить жизнь будущих поколений. У них будет много работы. Янифф остановился передохнуть. Мудрец тяжело опёрся на свой посох, но тягостное путешествие, не шло ни в какое сравнение с его тяжелыми думами. Трэд, скорее всего, не догадывается о его приходе.
— Зачем ты пришел, Янифф? — донесся уверенный голос Трэда.
Он знал. Янифф теперь точно уверовал, что сила Трэда возросла. Интересно, сколько бы он еще прятал её от меня и от Гильдии? Отец Трэда был магом шестого уровня. Не многие могли достичь такого мастерства. И все же, Трэд искренне считал, что наследие отца когда-нибудь сведет его с ума. Сила часто передавалась по наследству, у Трэда были основания думать так. И осознание этого мучило его. Ситуация складывалась сложная: с одной стороны Трэд не признавал своё наследие и свою силу, с другой — осуждал действия Гильдии Авиары по отношению к отцу, которые невольно причиняли ему боль. Янифф не мог осуждать его. Хоть он и не говорил, но всегда думал, что Трэд имеет на это право. Мальчик сильно страдал из-за выходок своего отца. Гильдия сейчас получает сполна за свои необдуманные действия. Из-за них Трэд отказался по праву занять свое место в Кругу Чарла. Янифф вздохнул. Если Гильдия узнает о реальной силе Трэда, они точно что-нибудь сотворят. Мальчик обладает редкими возможностями. Они не смогут оставить в стороне такой дар. Вот такие вот дела! Если пустить все на самотек возникнут большие проблемы. Но Трэду невозможно было что-то навязать. Он должен сам принять решение.
— Неужели я должен спрашивать разрешения, чтобы навестить своего сына? — Янифф подошел
