Сверкающий взгляд зеленых глаз холодно скользнул по ней.
Трэд бегло посмотрел на гостей, задержавшись взглядом на нарядах лишь нескольких из присутствующих людей. Он сардонически улыбнулся уголками четко очерченных губ.
— Все очень таинственно, — односложно ответил Трэд.
Специально для принца Азова Леона надела обтягивающее платье, в котором еле помещались её пышные формы. Прозрачная ткань не давала воли воображению, но казалось, что принц не замечает её соблазнительный наряд, что Леону крайне раздражало. И когда дворецкий пригласил всех к столу, она с досадой положила руку на локоть его старшего брата.
— Как приятно, что вы согласились сопровождать меня мистер Янифф.
Трэд понимающе посмотрел на неё.
— Можно просто Трэд.
Леона решила, что он позволил ей называть себя по имени, и, не задумываясь, ответила:
— Ну, тогда и вы называйте меня просто Леона, — она потрогала нитку жемчуга на своей шее. — И будьте осторожны, не наступите мне на платье, так как под ним кроме моей благопристойности ничего больше нет.
— Не думаю, что под этим платьем можно найти вашу благопристойность…Лее-о-наа, — окинул её Трэд насмешливым изумрудным взглядом.
В красивых карих глазах Леоны в ответ на эту колкость заплескалось раздражение, но она не успела ничего ответить, так как они уже вошли в столовую.
* * *
Как Риджар и предсказывал, перемена блюд была нескончаемой. Леди Хакорт следуя европейской моде, приказала лакею обходить с новым кушаньем всех гостей. Поэтому каждый имел возможность отведать не только те блюда, что стояли на столе, но и новые яства. Такая необыкновенная щедрость леди Хакорт была навеяна модой в высших кругах. Первые блюда начались с острого индийского супа «Маллигони» и продолжились обычными супами. Затем последовал лосось с палтусом, украшенные корюшкой. Сидящая во главе стола леди Хакорт, повернулась к Риджару, который согласно её плану расположился справа от неё.
— Икра из России, ваше Высочество. Я её специально заказала для такого случая, — она кивнула лакею, и тот положил ложку икры ему на тарелку.
Риджар посмотрел на липкую массу и шумно сглотнул. О, Эйа, что это?
— Благодарю за вашу заботу, леди Хакорт, — очень осторожно, беря с пример с хозяйки, он намазал тягучей массой плоских хлебец.
Лайлек, сидя рядом с ним, уголком глаза с любопытством наблюдала за мужем. Затаив дыхание, Риджар отправил жуткое вещество в рот. Кошмар!!
Он моргнул и, заставив себя проглотить это, вымученно улыбнулся леди Хакорт.
— Восхитительно! — прохрипел принц.
Пытаясь скрыть ухмылку, Лайлек промокнула губы салфеткой. Она уже поняла, что муж еле вынес эту жуткую субстанцию. У неё в глазах заплясали чертенята.
— О, Николай, съешь немного еще! Это же твое любимое лакомство! — и схватив у лакея блюдо с икрой, плюхнула Риджару на тарелку целую ложку.
Николай, просто пригвоздил её взглядом. Невинно взмахнув ресницами, Лайлек повернулась к своему соседу слева и завела с ним оживленную беседу. Она старалась не расхохотаться, услышав, как Николай что-то пробурчал себе под нос на неизвестном языке. Русскому принцу из показной вежливости, пришлось проглотить еще одну порцию русской икры. После первой перемены блюд, имело место быть любопытное явление. Оказалось, как только первые ложки с супом коснулись губ предвкушающих гостей, жуткая жажда охватила всех и везде. Портвейн, шерри, наливка, красное вино, — все щедро лилось в глотки гостей, будто они пытались залить какую-то болезнь. Напитки, на банкете, поглощались не переставая. Естественно, это привело к всплеску великодушия и веселья, которые после нескольких часов сменились полным ступором.
Подали вторую перемену блюд: жареного зайца, фазана, индейку, колбаски «Болоньезе», язык лапландского оленя, ветчину из Вестфалии, фисташковый и жженый соусы, жареных куликов, свиной рулет и, наконец, тушеные грибы. Затем шли французские блюда: картофель, цветная капуста, испанские маслины, — блюда все прибывали и прибывали. Трэд поймал взгляд Риджара. Они пребывали в шоке от изобилия блюд сменяющих друг друга. На Авиаре банкеты тоже были общепринятым явлением, но никогда не проходили с таким размахом. Во время ужина Риджар не мог не думать о бедных людях этого ужасного мира, которые выпрашивали еду на улице. На фоне этих воспоминаний подобный раут он считал до отвращения неуместным. Ароматы от разнообразных кушаний смешивались, заполняя столовую комнату ощущением обжорства и ненасытности. Разве я тебя не предупреждал? Трэд склонил голову, признавая правоту Риджара.
— Ваше Высочество, — обратился к нему лорд Вульфстон, сидящий напротив, — как вы думаете, Наполеон посмеет напасть на вашу родину?
Риджар немного пригубил вина.
— А кто этот Наполеон? — рассеяно спросил он.
За столом на какое-то время повисла удручающая тишина. Но через мгновение франт Бруммель, на дальнем конце стола, разразился смехом.
— Изумительное остроумие! — воскликнул щеголь, разрядив обстановку и тут же остальные, смеясь, подхватили его, приветствуя Риджара своими бокалами.
Фраза «а кто этот Наполеон?», как эхо раздавалось по всей комнате, как будто эта была самая остроумная шутка, что они когда-либо слышали. Лайлек странно посмотрела на мужа. Она была уверена, что Николай сказал именно то, что имел виду: он на самом деле, не имел понятия кто такой Наполеон. И все же, эти люди решили, что он так остроумно шутит. Лайлек заскрипела зубами. Ну, что за ирония!
— Принц Азов, — хихикнул Вульфстон, — можно мне украсть у вас столь остроумное выражение?
— Если моя жена не будет против потерять её, — можете её украсть, — ответил Риджар, не имея понятия, что значит «bon mot» (фр. остроумное выражение; острота).
Его ответ вызвал ещё один приступ всеобщего веселья. Леди Хакорт накрыла его руку своей. Она обольстительно медленно подняла на него глаза, обрамленные длинными ресницами.
— А, вы не просты, ваше Высочество, я права?!
Лайлек немного наклонилась вперед, отметив интимный жест хозяйки вечера. Почему-то это было ей неприятно. Лайлек вдруг почувствовала себя оскорбленной. Почему клешня этой женщина на руке её Николая? Ко всему прочему, Николай усугубил ситуацию наклонившись к Леоне, и слишком интимно что-то ответил ей. Разозлившись, Лайлек пнула его под столом. Риджар замер, раз моргнул, и, закончив что-то говорить Леоне, повернулся к жене. Ей очень не понравился вспыхнувший огонёк в его разноцветных глазах. Вместо того чтобы выглядеть пристыженным, как полагается нормальному мужу, он был крайне удивлен. Хотя, она могла побиться об заклад, что выражение его лица было скорее удовлетворенным, чем удивленным.
— Тебя что-то расстроило, соук-соук?
— Перестань соу-сокать мне! И хватит разговаривать с этой женщиной лицом…к лицу!
Он ухмыльнулся, заставив её почувствовать себя бестактной.
— Разве я твоя собственность, моя Лайлек?
— Не будь дураком! Я просто подумала, что твое поведение должно быть немного…немного более осмотрительным.
Лайлек настороженно запнулась, пытаясь исправить идиотскую ситуацию. Торжествующе заулыбавшись, Николай обнял её за плечи и легонечко дернул за тугой узел на затылке.
— Ненавижу эту прическу, — чувственно промурлыкал Риджар ей на ушко.
От удивления Лайлек приоткрыла рот. Пользуясь тем, что Лайлек находилась в состоянии смятения с примесью шока, он мягко продолжил:
— Позволь мне распустить твои волосы, соук-соук. Я хочу видеть, как они упадут тебе на спину. Это напомнит мне наши ночи, когда они скользили по моей обнаженной груди, как нежнейшая ткань «Крили»,
