Невзирая на бестактность и нарочитую грубость, проявляемую в самый ненужный момент, Хелит была очарована Аллфином. Поначалу она буквально ходила следом, завороженная его схожестью с собственным сыном, потерянным отныне навсегда. Более всего это напоминало бесконечное самоистязание. Утром Хелит не могла дождаться завтрака, когда все семейство собиралось в огромной трапезной. Аллфин сидел как раз напротив и с вечно хмурым видом ковырялся в тарелке. Совершенно так же, как Игорь, мял хлеб в пальцах и отказывался от вареного мяса. Хелит почти не могла есть, так стискивало горло. Она с трудом заталкивала в себя несколько кусочков, заставляя леди Илар подозревать гостью в странном нездоровье. Чтобы не учинить истерику и не пугать хозяев, Хелит сбегала куда-нибудь за стены замка. Она решила-таки научиться ездить верхом. В этом мире – одно из самых полезных умений. Сэнхан без возражений выделил одного из своих самых смирных коней и понятливого грума, стараясь угодить если не самому Мэю, то его возлюбленной.
Но выдержать до вечера Хелит не могла, как ни крепилась. Она тихонечко подкрадывалась и в щелочку наблюдала за тем, как наставник учит Аллфина обращаться с оружием. Высокий молодой десятник гонял мальчишку по двору без всякой жалости, вбивая суровую воинскую науку, если надо – кулаками.
– Декстер! Синистр! Декстер! Синистр! Быстрее! Еще быстрее!
Аллфин старался, изо всех сил старался. Еще бы! В Парадном Зале на него взирали с постаментов скульптурные портреты благородных воинственных предков. А в Приграничье воевал дядюшка Мэй, о подвигах которого пелось в каждой второй рыцарской балладе.
– Снова отлынивает? – спросил тихонько подошедший следом Сэнхан. – Опять что-то резко заболело?
– Нет! Что ты?! Он так старается! – похвалила мальчика Хелит.
– Поглядим, – с сомнением хмыкнул строгий отец.
Он самолично учинял парню экзамен на владение щитом и мечом. И если его что-то не устраивало, то по шее доставалось и учителю, и ученику.
– Хелит, я хочу с тобой поговорить, – сказал Сэнхан. – Что тебе в моем сыне?
Он с первого взгляда понравился Хелит. Уравновешенная и самодостаточная ипостась Рыжего. Нежный муж, мудрый родитель, добрый хозяин и… несчастный человек. Он любил Тир-Галан, заботился обо всех своих подданных, следил за порядком, вершил суд, строил мосты и дороги, растил виноград, делал вино и разводил лошадей, приумножая богатство и славу предков, но если хоть раз дать себе труд заглянуть в глубину его глаз, то сразу становится понятно, как жестоко распорядилась его жизнью судьба в лице Финигаса. Пожалуй, лошади его только и спасали. Сэнхан с ними разговаривал, воспитывал и бранил, как прирожденный и талантливый учитель капризных детей. И сложись все иначе, только бы и видели Сэнхан’илли в Тир-Галане. Странствовал бы по всем землям, удовлетворяя неуемную страсть к путешествиям и перемене мест. Нет, жену он любил, иначе не женился бы, и детям был рад. Но одно дело, когда мужчина сам решает осесть на одном месте, семью завести и остепениться, надышавшись вдоволь пылью дальних дорог, познав радость новых открытий и счастье возвращения в родные края, а другое дело – когда у него выбора нет.
– Я же вижу, как ты смотришь на него.
– Как?
– Словно на утраченное сокровище, – пояснил Сэнхан. – Он не так уж и похож на Мэя. Зато один в один – Финигас.
Они шли через облетевший грустный сад по узкой тропинке. Хелит в сером суровом платье, более подходящем безутешной вдове, чем юной счастливой возлюбленной, и волчьей накидке. И Сэнхан в длиннополом подбитом стриженым мехом одеянии. Его коса – почти черная, ее – серебристо-русая. В чем-то абсолютно чужие, в чем-то невероятно близкие.
– Он похож… – Хелит тяжело сглотнула. – Похож на моего сына… – и разрыдалась, а потом рассказала о себе все, что только могла.
Про жизнь в другом мире и про смерть под ножом хирурга, про родителей и про детей. Про все свои страхи, радости и тревоги.
Сэнхан молчал. И на лице его царило неописуемое выражение: чудовищная смесь восторга, недоверия, зависти и ужаса. Всего, но только не удивления.
– Меня давным-давно не удивляет ничего, что связано с Мэем, – сказал он, когда смог совладать с собой. – Я уж думал – ты прилетела с Ирдис верхом на грифоне. Ты просто не можешь быть обычной женщиной. Такой, как все. Другой мир… хм-м-м… Это же надо… Как звали… зовут твоего сына?
Так они с Сэнханом подружились, если не сказать – сроднились. Его восхищал, пугал и влек мир, подаривший им Хелит. Как только выдавалась свободная минутка, он впивался в нее пиявкой и требовал новых и новых рассказов. Его жажда нового была настолько неутолима, а тяга к преобразованиям так велика, что Хелит перепугалась за будущее Тир-Галана. Особенно интересовала Сэнхана политика и техника. Пришлось основательно напрячь извилины и покопаться в академических знаниях, чтобы разъяснить пытливому лорду униэн законы физики и химии, лежащие в основе всех технических достижений чужого мира. Заодно Хелит отвлеклась немного от тягостных воспоминаний о детях. Хотя тут в основном заслуга Сэнхана. Он загрузил сына делами, чтоб тот не шатался по замку и не тревожил своим видом несчастную гостью. Бессет и Флин были отправлены к фрейлинам леди Илар и тоже не мозолили Хелит глаза. В частности, Бессет. Иных детей, кроме малыша Видьена, в Галан Мае не имелось.
– Ты не скучаешь… по мужу? – деликатно поинтересовался Сэнхан.
– Нет, – отрезала Хелит.
Она тосковала по детям, по маме и сестре, беспокоилась о собаке – русском спаниеле Никуше и цветах, скучала по книгам, музыке и центральной канализации, по подругам и знакомым, даже начальника ей не хватало и поездок в метро, а вот без Саши обходилась прекрасно. Они были типичнейшей постсоветской парой – жили вместе из-за квартиры, детей, родителей, но только не потому, что любили друг друга. «Трешка» в хрущевке не подлежала разделу никоим образом, дети нуждались в более-менее нормальной семье, а родителей не хотелось расстраивать. После смерти папы вся жизнь мамы была посвящена двум дочерям и их семейному счастью. Если так, конечно, можно сказать об унылом болоте обмана и притворства, в котором они с Сашей бултыхались столько лет… Но Хелит не стала рассказывать всего этого Сэнхану. Он бы искренне не понял. Да и кто поймет, кроме таких же узников пресловутого «квартирного вопроса» родом из распавшейся великой империи.
Тир-галанский князь без долгих сомнений решил, что муж из другого мира оказался жестоким и злым человеком, а потому Хелит вовсе не осуждал. Ему трудно было вообразить нечто иное, и невдомек, что где- то живут люди, способные из-за невозможности разъехаться закрывать глаза на измены и тихо презирать друг друга, оставаясь супругами. Если только эти люди не нэсс. У ангай женщины даже и не мыслят себя без мужчины рядом. У них иные взгляды на любовь и долг. Ангай в браке хранят друг другу абсолютную верность, что мужчины, что женщины. Они такие!
Неподалеку от Галан Мая имелась целая ангайская деревня. Их предкам дал приют на своей земле еще дед Сэнхана, отец Финигаса – Фаранн Джэрэт’лиг, и с той поры они преспокойно жили рядом с униэн к взаимному удовольствию и удобству. Ангай славились как непревзойденные кузнецы, ткачи, изобретатели всяческих механизмов, кораблестроители. Им просто не хватало жизни, чтобы достигнуть сверкающих вершин мастерства. За них это делали униэн. А главное, последние не лезли со своим уставом в чужой ангайский монастырь; не учили соседей, как растить детей; не объясняли, как любить жен, и не заставляли верить в своих богов.
Ранх регулярно наведывался в деревню к сородичам и однажды уговорил Хелит поехать вместе с ним. Да ей и самой было интересно поглядеть, как живут Утренние. До сих пор она не так уж часто наблюдала ангай в повседневной жизни. За исключением некоей внутренней составляющей, отличавшей Ранха от униэн, он ни манерами, ни внешностью, ни привычками не выделялся среди них. Чуть вьющиеся темно- русые волосы, аккуратная короткая бородка, спокойный взгляд карих глаз – эдакий экзотический Данила- мастер. Хелит даже из соображений удобства не могла провести никаких аналогий между этносами своего мира и здешними народами. Не было схожих черт. Даже собственную нынешнюю внешность только приближенно можно было отнести к скандинавскому типу. Светлые волосы и голубые глаза – не самый главный показатель.
Появившись среди ангай, Хелит сразу оказалась в центре внимания. Ее окружили говорливые
