Черная корона Иссеи

отлетела к средине аллеи, а его самого отнесло к стене – казалось, от жестокой встречи с каменной кладкой захрустели кости.

Воодушевленные успешными действиями магистра, абордажники Бота издали громкий рык и бросились плотной шеренгой по аллее. По команде Давпера они разделились: часть пиратов поспешила к мэги Верде, зашевелившейся в песке под мраморной стелой; другие устремились к дочери Варольда, которая, хватаясь за грудь и постанывая, оседала наземь.

Последним, кто мог еще оказать малое сопротивление злой ватаге Давпера и Хаерима, был Каррид Рэбб. Несколько мгновений он стоял в замешательстве, сжимая рукояти кривых либийских мечей и багровея от гнева и бессилия. Потом анрасец решил: единственное, что он может сделать пред лицом смерти, это попытаться убить Канахора.

– Балд-отец! Иду с благословением Твоим! – произнес он, хищно зарычал и бросился к служителю Алой Звезды.

Канахор жестом удержал арбалетчиков от выстрелов. Темное, как угольная пыль, облако, собралось вокруг Хаерима. Яркие рубиновые нити прошили его – одна из них вздрогнула и метнулась навстречу «сыну Балда». Магистр знал, что от этой магии не будет спасения маленькому отчаянному человечку. Смерть его станет мучительной, жуткой – пламя чужого мира войдет под кожу и огненным червем выжжет плоть, всю без остатка.

Рубиновая нить почти дотянулась до Рэбба, дернулась вверх и с шипением ушла в землю. Тут же ревущего в приступе гнева анрасца окружила голубовато-прозрачная сфера. Он ткнулся в ее стенку, будто в толстое стекло, заметался, бешено вращая клинками, стараясь пробить дорогу вперед и все-таки добежать до Хаерима. Арбалетные болты, пущенные матросами «Гедона» со звоном ударили в этот прочный колпак и разлетелись в стороны.

В то же время высокая стена огня выросла на пути абордажников, спешащих по аллее к Астре и госпоже Глейс. Первые головорезы, влетевшие в нее, катались по каменным плитам, вопя от ужаса, тянули руки к своим товарищам – пламя нещадно пожирало их одежду, волосы и бороды. Ветром понесло тошный запах паленой кожи. Отставший от авангарда отряда Давпер, встал в одном шаге от магического огня, сорвал с головы шляпу и заорал:

– Магистр, что же это?! Потрох акулий, вы погубите моих людей!

– Это все она! Эта белая сука! – решил Бот, увидев, что мэги Верда окончательно пришла в чувства и поднимается на ноги. – Сейчас я тебя, девка, угомоню! Узнаешь, как кости ломаются! – он махнул своим головорезам и бросился в обход полосы пламени.

Канахор, подняв посох, вслушивался в движения эфира. Он понять не мог, что спасло длинноволосого уродца от смерти, и кто мог выставить перед людьми Давпера столь мощный фаерволл. Вмешательство жрецов Тода или Иссеи магистр отверг сразу – не их был почерк. Так же он понимал, что обе мэги, сраженные его ударами, сделать такое не могли. Он перевел взгляд от госпожи Глейс, пытавшейся сотворить какое-то ничтожное заклинание, на другую сторону аллеи и тут увидел полупрозрачную фигуру, похожую на столб песка, поднятого ветром. Кто бы это ни был неожиданный заступник – пусть хоть сама либийская богиня – Хаерим решил, что нужно скорее завладеть Короной, и уже потом разделаться с кучкой противников. Он согнул пальцы, промолвив два слова, и сверток с венцом Иссеи, словно подцепленный крючком на веревке, пополз к нему.

– Авро-канья-фая-спелл! – вскричала Астра, освободившаяся от пут магии Канахора. – … фая-спелл! – она вытянула дрожащие руки – фаерболлы огненными псами Некрона, ворча и брызжа искрами, устремились к убийце Арсии. – … фая-спелл! – продолжала она, вкладывая все силы и всю скопившуюся ненависть.

Изогнув ладонь, Канахор отклонил направленные в него фаерболлы – они взорвались, как бочки с горящим маслом, снося арбалетчиков, выжигая кустики сухой травы справа и слева от магистра. Тут же дочь Варольда призвала тандерболт – синяя вспышка рассекла мглистое небо в момент, когда Корона была уже у ног Хаерима. Магистр знал, что амулет Лунного Серебра перенаправит электрический разряд назад его хозяйке. Наклонился, но тут же почувствовал, как молния, изменившая направление, возвращается к нему. В этом была повинна зыбкая фигура, оказавшаяся вдруг совсем близко – очертания ее стали яснее: она была похожа на молодую, высокую женщину. Схватившись за живот, Хаерим упал на колени. Амулет Лунного Серебра морозными иглами впился в шею, по телу лавиной прошла электрическая боль.

Астра, поймав на себе взгляд Голафа, кивнула и крикнула: – Прошу! Любой ценой! С командой Давпера мы справимся! – она круто повернулась и, приходя на помощь Верде, ударила длинной струей фаерджат. Раньше, чем пламя достигло первых абордажников, мэги Пэй увидела, как ненавистный ей Бот рухнул на землю с разбитой головой. В воздухе, заискрившемся изморозью, мелькнула огромная рука, похожая на глыбу льда. Астра догадалась, что эта могучая магия сотворена не Вердой, а каким-то таинственным заступником, спасшим от гибели Каррида Рэбба и задержавшим атаку пиратов.

Рейнджер успел подбежать к Хаериму, чуть раньше, чем тот встал на ноги. Двое арбалетчиков еще не сполна вкусивших сокрушительную силу фаерболлов, спешили перезарядить оружие. Однако не успели. Взмахом меча Голаф убрал одного из них. Второй согнулся то удара сапога в пах.

– Руки назад, Хаерим! – бросил франкиец, разворачиваясь и чувствуя каждым нервом, что один тонкий миг может решить, кто из них останется жив.

Канахор кое-как оправился от электрического удара и в тот же короткий миг успел удивиться, почему зыбкая фигура, состоявшая из рыжего вихря пыли, не прикончила его, когда он был беспомощен. Наивная атака рейнджера сейчас Хаерима не слишком волновала. Он вскинул посох, целя Голафу в грудь, и нажал костяную пластину. Однако франкиец какой-то невиданной хитростью уклонился от магического разряда. Голубой Зигзаг ударил снизу вверх, и огромный зуб зверя, украшавший посох, разлетелся на куски. Щербатые осколки царапнули лицо Канахора. В крайнем ожесточении магистр хотел бросить заклятие «звездной крови», скрючил замысловатым знаком пальцы, и тут же клинок твердо и остро уперся в его горло.

– На колени! – повелел Голаф, откидывая ногой сверток с Короной подбегавшей Астре.

– И за спину руки! Эти руки причинили столько зла, что отрубить их было бы слишком ничтожным наказанием, – раздался знакомый Канахору голос.

Он, презирая боль от разрезавшей кожу стали, повернул голову и увидел, как зыбкая фигура превратилась в Изольду Рут.

– Грязная потаскуха, – прохрипел магистр Алой Звезды. – Ты мне все всегда портила. Раньше Арсии нужно было убить тебя! Сколько раз у меня было такое желание и такая приятная возможность!

– Наставница! – дочь Варольда на секунду забыла о Черной Короне, валявшейся на плитах аллеи, и о поверженном Канахоре. Она бросилась к магистру Рут, и та заключила ее в объятия.

– Девочка моя! Прости, – прошептала Изольда прижимаясь к ее щеке, своей, взмокшей от слез. – Прости, что я так задержалась! И прости, что так мало думала о тебе!

– Но как же ты здесь?! Как нашла нас?! Как угадала нужное время?! – расчувствовавшись, сыпала вопросами Астра.

Порывы ветра трепали, соединяли их волосы: черные пряди мэги Пэй и рыжие, похожие на языки пламени локоны мэги Рут.

Невдалеке растерянно стояли госпожа Глейс, изгнавшая окончательно остатки банды Давпера, и Каррид Рэбб, наконец, выбравшийся из защитной сферы магистра.

– Рена Пресветлая! – спохватилась мэги Пэй. – Там же на корабле Леос и Бернат Холиг! Что если Давпер знает о месте нашей посадки?!

– Каррид, займись уважаемым магистром! Стяни потуже ему руки ремнем и обязательно засунь камень в рот, – сказал Голаф Брис, передавая анрасцу Канахора. – Я побегу к «Песни Раи»!

– Изольда, Верда, поспешите за Голафом! – попросила Астра и подняла с земли сверток с венцом богини. – А я побегу в храм. Туда и сразу назад. Мы должны взлететь раньше, чем буря обрушится на Намфрет.

– Мне так хотелось видеть, как ты передашь Корону богине!.. – Верда уронила разорванный флер и печально склонила набок голову. – Но Леос в опасности – я побегу! – еще раз обернувшись на удалявшуюся