Камерон посветил фонариком на кирпичную стену.
— Если Пемброук, как и планировалось, добрался до противоположной стены, то мы их зажали. Если же еще и Стюарт сумел высадиться на крышу над ними, то русские у нас в кармане.
— Да, но кармана-то пока нет, — бросила Кэтрин. Она посмотрела на часы. — До взрыва осталось около шестнадцати минут. Еще скорее минометы ван Дорна начнут бить по этой крыше. Нам нужно прорваться в дом и взять под контроль передатчики русских.
Камерон указал на стену:
— Попробуем взорвать!
Абрамс услышал внизу топот.
— Они поднимаются по лестнице.
Он взял у Камерона последнюю гранату, подошел к крышке люка, открыл ее и швырнул гранату вниз, быстро отступив в сторону. Граната взорвалась, подбросив крышку и круша лестницу.
Узкими кусками похожей на глину пластиковой взрывчатки Камерон выложил на стене подобие двери, воткнул детонаторы и быстро отбежал, разматывая бикфордов шнур. Он посмотрел на часы.
— Да, времени у нас чертовски мало. Ну что же, будем надеяться, что все заняли свои позиции.
— Если не заняли, значит, они уже покойники, — мрачно сказал Абрамс.
Кэтрин решительно тряхнула головой:
— Отступать некуда. Давай, Тони. Я горю желанием встретиться с людьми, которые скрываются за этой стеной.
Абрамс чиркнул спичкой.
69
Джордж ван Дорн непонимающе посмотрел на телекс, лежавший у него на столе, затем перевел взгляд на двух мужчин, полковника Уильяма Остермана и Уоллеса Бейкера.
— Судя по всему, кто-то просто перепутал код. Какая-то белиберда, — сказал ван Дорн.
— Я просил повторить сообщение, но ответа пока нет, — заметил Бейкер.
Ван Дорн бросил взгляд на часы, стоявшие на каминной полке. «Осталось меньше шестнадцати минут», — подумал он.
Ван Дорн схватил трубку и набрал номер Пентагона. Назвав условную фразу, он спросил:
— Полковник Левин на месте? Я хотел бы переговорить с ним.
— Его пока нет, сэр, — ответил голос на другом конце провода.
— Почему я все время говорю только с вами?
— Я дежурный офицер, сэр.
— Соедините меня с кем-нибудь еще.
После небольшой паузы голос спросил:
— У вас какие-нибудь проблемы, сэр?
«Да, — подумал ван Дорн, — у меня серьезные проблемы». По спине у него побежал холодный пот. Он сказал:
— Через несколько минут ты умрешь!
— Сэр?
— Передай Андрову, что сейчас будет последний залп салюта. Двадцать мощных мин. Они пробьют ваше чертово гнездо до подвала. Заткни уши.
— Я не понимаю вас, сэр.
Ван Дорн швырнул трубку на аппарат.
— Вот какое дело, ребята. Сдается мне, что я все время предупреждал русских о том, что русские идут.
Остерман и Бейкер молчали.
— Это моя ошибка, — упавшим голосом проговорил ван Дорн. — Я не склонен недооценивать противника, но иногда переоцениваю возможности наших технических средств. И надежность людей, их обслуживающих.
Остерман грустно улыбнулся:
— Ну что ж, Джордж. Миномет-то у нас действительно есть. Отомстить мы сумеем.
Ван Дорн кивнул и пошел к полевому телефону. Он дернул тумблер.
— Мистер Лароса! Думаю, нам придется открывать огонь. Да, через несколько минут. Будьте готовы. И поздравляю вас с прекрасным фейерверком. Всем очень понравилось. — Ван Дорн повесил трубку и обернулся к Остерману и Бейкеру.
— Направлять огонь на своих — малоприятное занятие, но мы заранее обо всем договорились.
Бейкер заметил:
— Думаю, нужно подождать еще несколько минут, Джордж. Мне кажется, что они уже близко от цели.
Ван Дорн подумал еще несколько секунд и снова взглянул на часы.
— Но «Молния» может быть еще ближе. Пока мы знаем одно: вернулся лишь этот парень, Кучик. Наши наблюдатели подтвердили, что освещение перед домом и на крыше выключалось и включалось в соответствии с планом. Но они сообщили также, что у парашютистов были проблемы. Кучик клянется, что они с Джоан пустили газ в бомбоубежище, но мне в это не верится. Джоан не вернулась. К тому же наши микрофоны уловили звуки выстрелов, хотя их и перекрывали разрывы фейерверка. И в довершение всего, очевидно, что наши люди не добрались до радиопередатчиков русских. Иначе мне не пришлось бы еще минуту назад говорить с этой советской подставкой. — Ван Дорн сделал паузу. — Итак, друзья, вывод: похоже, мы проиграли.
Остерман возразил:
— Но Андров теперь, по крайней мере, знает, что мы раскрыли их обман. И он понимает, что вместе со своими людьми находится в большой опасности. Не исключено, что в этой ситуации он предложит Москве отменить операцию.
Ван Дорн отрицательно покачал головой:
— Ты не знаешь, русских, Уильям. Они как Волга: медленны, но неукротимы. Решения у них так легко не меняются.
— Ну что же, мы показали им свои карты, а они нам — свои, — развел руками Остерман.
Ван Дорн посмотрел на лужайку перед домом, где собрались гости. Ван Дорн был абсолютно уверен, что русские безжалостно расправятся и с ним самим, и с его гостями. Он представил себе, как выжившие после «Удара» русские врываются в его усадьбу и убивают всех, кто попадет им под руку. Ван Дорн повернулся, подошел к столу, достал из ящика связку ключей и передал Остерману.
— Это ключи от оружейной комнаты. Я прошу вас, выйдите на лужайку, соберите слабых, пожилых, пьяных и просто напуганных и отведите их в подвал. Остальным раздайте оружие. И пусть Китти поможет вам. Она сумеет выбрать для каждого подходящее ружье, винтовку или пистолет.
Остерман и Бейкер хмуро кивнули и вышли из кабинета. Ван Дорн крикнул им вслед:
— Если кто захочет помолиться, пусть молится. Но не говорите им о чем. Об этом знает только Господь Бог. Для остальных это секрет. — Он подошел к столику и взял с подноса канапе. — Значит, ты пытался всех нас отравить, Виктор… Хорош гусь!
Ван Дорн отправил канапе в рот. Потом он подошел к стене, на которой висели фотографии, и остановился, разглядывая снимок, где он, О'Брайен, Аллертон и Кимберли были сняты за несколько недель до окончания войны. Последний раз, когда четыре мушкетера были вместе. «О Боже, — подумал ван Дорн, — как мало мы знаем о человеческой душе».
70
