- Ты чего пялишься, дурак, все равно ничего не увидишь,- услышал ярл.- Я невидимый.
- Это ты, Подлюк! - осенила викинга неожиданная догадка.- Откуда ты здесь взялся? Ты же остался в разрушенном Хейд Вестгарде.
- Я, где хочу, там и нахожусь, это моя привилегия,- ответил голос.- А вот недостаток мой в том, что я не могу швырнуть ничем тяжелее валенка. А то я показал бы тебе, как произносить такие проклятия. Разрушить Асгард! Да ты думал, когда это произносил?
- Нет, не думал,- честно ответил Торкланд.- Только ты, Подлюк, не ори тут, а то найду твой валенок и порву на мелкие куски. Если б ты на моем месте оказался, то еще не так выругался!
- Не оказался бы, что я - ненормальный, на Хеймдалля с кулаками бросаться. Он самый сильный из асов, да еще поговаривают, что он не совсем и ас, его Создатель наделил огромной силой. Также молва гласит, что никто не победит Хеймдалля, пока стоит он на защите Асгарда. Да к тому же он при исполнении был, а ты напал на него, теперь, если совет признает тебя виновным, может лет на сто посадить в эту яму.
- На столько не посадит. Скоро ваны придут Асгард воевать. Меня поневоле выпустят. Городу мой меч не помешает. Да, кстати, Подлюк, а чего это ты появляешься в самые такие моменты, когда мне до йотунов тошно?
- А тебе что, не нравится? Я вон с тобой поболтал, смотри, сколько времени тягучего убили. А заодно и просветил тебя, и дурь отвел. Тем более что я-то не всегда с тобой общаться могу. Мы, Подлюки, только в помещении находиться можем. На улицу мы не показываемся. Специфика у нас такая,- ответил голос.
- Ну а как же вы тогда из дома в дом перебираетесь, если на улицу показываться не можете? Я домовых знаю, те вроде тебя, только вот из дома никуда не деваются. Живут, пока стены не обветшают да крыша не завалится.
- Знаю я, о ком ты говоришь, только у меня с домовыми предназначение разное. Те все дом оберегают, привыкают к нему, а я не могу на одном месте. Все время путешествую. Из одного помещения исчезаю, в другом появляюсь. Для меня улицы вовсе не существуют, как будто все дома всех городов, поселков и просто одинокие строения вместе стоят, как один дом с разными комнатами, вот я и хожу так из дома в дом, словно из комнаты в комнату. А про улицу я только от асов и ванов слышал.
Олаф пожал плечами. В этот миг вверху скрипнула крышка, закрывавшая вход в яму, и Торкланд метнулся в угол, претворяясь недвижимым.
- Вылазь, псих, за тобой пришли! - раздался сверху голос Хеймдалля.
Викинг не шелохнулся.
- Да что, я убил его, что ли? Парень-то крепкий был - проворчал ас и, спустив вниз лестницу, полез в яму.
- Стой, Хеймдалль, не лезь, это подвох! - прозвучал мерзкий голос.
Ас удивленно посмотрел по сторонам и махнул рукой. Он сделал шаг, и в следующий миг ему в грудь врезался большой серый валенок. Хеймдалль поймал обувку и повертел ее в руках.
- Это ты, Подлюк, шалишь? - спросил он пустоту.
- Я не шалю, я хочу избавить тебя и того парня, что лежит сейчас внизу, от никому не нужных неприятностей.
Хеймдалль удивленно посмотрел на распластавшееся тело, но, ничего не разглядев в полумраке, нагнулся над Торкландом.
Олаф только и выжидал этого момента. Он подскочил и вцепился обеими руками в горло аса. Не ожидавший нападения Хеймдалль повалился на викинга. В последний момент Торкланд ловко вывернулся из-под огромного аса и лихо взобрался вверх по лестнице. Выбравшись из ямы, Олаф рывком вытащил лестницу и задвинул крышку.
- Все, пусть гниет там, собака,- прошептал ярл, переводя дыхание.
- К сожалению, тебе придется его выпустить,- услышал Торкланд знакомый голос за спиной.
Викинг обернулся. Перед ним стоял Тор и улыбался во все свои съеденные зубы.
- Тебе придется отпустить его,- повторил Тор.- Я и так еле договорился, чтобы о твоей выходке забыли. Дело в том, что на Хеймдалле держится весь порядок в Асгарде, и никто из асов не может припомнить, чтобы он был по-крупному не прав. А по мелочам, так это кто ж из нас без 'недостатков? Как известно, асы народ горячий и вспыльчивый. Только благодаря Хеймдаллю население Асгарда, переполненное спесивыми гордыми отпрысками самых благородных семейств, еще не пошло на убыль. Поэтому самым тяжким преступлением считается нападение на стража. Тебя спасло только то, что ты это сделал в неведении и без оружия. Так что, друг Олаф, открывай крышку.
Ярл, слегка пришедший в себя и кое-как удовлетворенный взятым реваншем, нехотя отодвинул крышку и спустил лестницу в яму. Хеймдалль не заставил себя долго ждать. Голова аса показалась из отверстия. Он осторожно выглянул, ожидая нового подвоха, но, не увидев ничего подозрительного, окончательно выбрался наружу. Не удостоив Олафа даже взглядом, Хеймдалль пересек помещение и удалился за дверь, что была напротив.
- Пошли, проголодался небось? Я - так уж точно, пока тебя разыскивал да неприятности улаживал,- поторопил Олафа Тор.
Слова друга напомнили ярлу, что он действительно голоден. Согласно кивнув, Олаф вышел на улицу.
- А Хеймдалля я все же вызову на поединок,- угрюмо проговорил викинг.
- Не получится. Он не выйдет. Хеймдалль ни с кем не дерется. Для него порядок важнее чести. Как страж он всех устраивает, и никто ему не докучает. Ну а то, что знать не приглашает его на свои попойки, не очень тяготит Хеймдалля. Если ты вызовешь его на поединок, он усмехнется, а если кинешься с оружием, окажешься снова в яме.
Олаф не стал возражать. Опустив голову, он уныло зашагал по улицам города, которому еще предстояло стать великим, вслед за своим другом Тором, которому тоже еще предстояло стать богом.
Вот уже третий день Олаф отъедался и отпивался в доме Тора. Дорога до Асгарда заняла почти десять дней, а запасов эля, прихваченных в Альвгарде, едва хватило на первые два. С провизией было попроще: путники то и дело останавливались, чтобы поохотиться, но эль на ходу не сваришь. Поэтому-то, дорвавшись до фамильных погребов, могучий ас оттягивался от души, щедро угощая своего друга.
Правда, асгардская кислятина и в подметки не годилась сладкому напитку альвов, но зато позволяла влить в себя гораздо больше, причем пьяницы оставались относительно. трезвыми. К тому же друзья быстро привыкли к новому вкусу и благодарили Творца за каждый день, принесший с собой бочонок прохладного эля.
Тор среди своих соплеменников слыл диковатым. Он большую часть жизни провел в скитаниях в самых глухих местах в поисках приключений. Однако у него в Асгарде был большой фамильный дом и огромные владения в пригороде. Но могучего аса не особо интересовала его собственность. С большим удовольствием он уходил в глушь и гонялся там за всякими чудовищами или искал, с кем бы померяться силами, оставив дом на попечение управляющих.
Его собственность, под присмотром многочисленной прислуги, жила своей жизнью, а Тор своей. В редкие дни, когда хозяин заявлялся домой, слуги готовы были лопнуть от старания угодить ему, лишь бы Тор не вздумал наводить порядки и менять сложившийся уклад. Но, на счастье челяди, у аса и мысли не возникало хоть раз в жизни посчитать окна в пиршественном зале или серебряные кубки в сундуке.
Больше всех наслаждался младший принц. За мужество и преданность, проявленную при битве за Альвгард, что в принципе не свойственно цвергам, Мердок удостоился дружбы могучих асов и места возле их очага, чем был несказанно горд, так как никто не мог вспомнить, чтобы ранее случалось нечто подобное.
Младший принц полулежал на большой подушке, положенной на лавку, и потягивал эль из самого большого кубка, который мог удержать двумя руками.
- Эй, ребята, вы не забыли, что сегодня вечером нас пригласили на совет, и вам не мешало бы чуть- чуть уменьшить норму вечернего эля, потому что если ноги откажут у меня, то вы как-нибудь дотащите мое тело на столь важное собрание, а вот если свалитесь вы, то я ничем не смогу помочь,- проговорил цверг тоном детского наставника.
- Особенно если учесть, что тебя там больше всех ждут! - рассмеялся Тор.
