- Ты мне лучше скажи, каким мерзким колдовством ты научил свою посудину плавать по небу? - поинтересовался Торкланд.
- Понятия не имею, я прилетел на 'Фенрире' из Мидгарда. А когда оказался в этом странном мире, Хугин рассказал мне, что корабли не только могут плавать по воде, но и летать по воздуху, и даже там, где воздуха нет вовсе. Когда-нибудь в Мидгарде люди научатся строить такие драккары, ну а в их мире и сейчас летают все корабли, но, к сожалению, ни асы, ни другие местные жители их не строят. Вообще, лишь только мы оказались здесь, Хугина как подменили. Он стал болтливее своего братца и рассказал мне все тайны этой земли. Я уж подумал, не Мунин ли незаметно прилетел вместо Хугина.
- Нет, просто Хугин помолодел на бесчисленное количество лет, а Мунин еще и вовсе не родился,- проговорил Торкланд со знанием дела.- Ну, а с Одином и остальными я тебя познакомлю. Поверь мне, ты разочаруешься. Они еще весьма далеки от того, что мы привыкли называть богами. Разве что Тор чего- нибудь стоит.
Хэймлет пожал плечами:
- Посмотрим. Полетели в Асгард.
Конунг махнул рукой кормчему, и тот переложил стир. Гребцы налегли на весла, и 'Фенрир' медленно направился к городу.
Стены Асгарда, построенные мастером Вальбрандом, были достаточно высоки, и драккару пришлось немножко подняться вверх, чтобы не зацепиться килем за бруствер.
Хэймлет кинул на Олафа оценивающий взгляд:
- Да, дядюшка, золотым ты выглядел привлекательнее. Торкланд молниеносно отреагировал на злую шутку приятеля резким выпадом огромного кулака. Но Хэймлет был к этому готов.
- Эй, Олаф, золотым ты действительно был несколько симпатичнее, но живым ты стоишь значительно дороже,- рассмеялся конунг, швырнув в Торкланда бочонком с элем. Викинг поймал ценный сосуд, и перебранка пошла на убыль.
- Хэймлет, я пущу тебя по миру, если за каждую мерзкую шутку ты будешь расплачиваться элем,- пробасил Торкланд, вытаскивая заглушку.
- Можно подумать, что, если я перестану язвить, ты тут же станешь трезвенником,- парировал Хэймлет.
'Фенрир' проплыл над стенами города, и датский конунг вопросительно посмотрел на славного ярла.
- Надо двигаться к центральной площади,- ответил викинг. Потом, вдруг о чем-то подумав, твердым шагом направился к корме. Отстранив кормчего от стира, он же-. лезной рукой взялся за рулевое весло и сам повел судно к цели.
Только сейчас доблестный мореплаватель ощутил, как он истосковался по безбрежной водной стихии, по ветру, гонящему облака за горизонт, по могучим северным штормам и по добро сколоченному хирду, дружно опускающему весла в свинцовые волны и побеждающему стихию.
Правда, плыть по воздуху было несколько скучновато. Драккар не только не бросало с волны на волну, но даже не покачивало, как при легком утреннем бризе. Судно двигалось ровно, не кренясь и не скрипя шпангоутом. Но даже при столь существенных недостатках Торкланд все равно получал огромное удовольствие от того, что его ноги стояли на палубе боевого драккара, а руки управляли могучим кораблем викингов.
Дома проплывали под килем, сменяя друг друга. Толпа асов, орущая приветствия за воротами города, увидев, что большая летучая лодка направляется в Асгард, ринулась следом, грозя расплющиться в воротах или завалить башню. Счастливчики, успевшие проскочить в город, бежали по улицам к центральной площади, обгоняя драккар, двигавшийся, на их счастье, слишком медленно.
Торкланд не забыл, что Асгард до отказа заполнен беженцами из провинций, их палатками, семьями и скотом и что сейчас в столице яблоку негде упасть. Но он-то знал, где самое достойное место для стоянки 'Фенрира'.
Вырулив на площадь, ярл снизился и, чуть ли не задевая килем головы зевак, подвел судно к священному источнику. Драккар мягко скользнул на зеркальную поверхность бассейна.
- Утомили меня эти герои,- проворчал Хеймдалль, стоя на пороге своей лачуги, но порядок наводить не стал.
Проходящие мимо асы уже успели прожужжать ему все уши, в подробностях рассказывая о сожжении ведьмы
Хейд и спасении Асгарда. Страж порядка не захотел портить горожанам праздник, простив зарвавшихся героев, опустивших свою посудину в священную воду.
Викинги не стали сразу спускаться с борта своего драк-кара.
- Пора, Хэймлет,- проговорил Торкланд, увидав наконец появившихся в толпе Тора, Одина, Тюра, Вили, Be, Бальдра и остальных членов малого тинга.
Конунг кивнул своим хирдманам, и те живо перекинули трап. Горожане взорвались грохотом оваций, лишь только Хэймлет в сопровождении Олафа появился перед ними.
Славный ярл скривился, с неприязнью посмотрев на щегольской кафтан друга и подбитую соболями шапку. Хэймлет всегда любил попижонить, и это было одной из немногих черт, которые не нравились суровому воину в товарище. Викинг недовольно хмыкнул и раскрыл было рот, желая как-нибудь съязвить по этому поводу, но тут же закрыл его, понимая, что придется приложить невероятные усилия, дабы перекричать ликующих асов. В противном случае датчанин просто не разберет в этом шуме его слов.
Сегодня Хэймлет был героем дня, и его нога первая ступила на булыжную мостовую Асгарда. В стане отцов города произошло шевеление.
По обычаям героя, совершившего подвиги, должен был встречать правитель города или тот, кто его замещает. Но, как известно, великий Мимир отшельничествовал у легендарного источника, а выбранный советом Бор пал в бою. Его главным помощником был Олаф, однако в данный момент. он находился рядом со славным незнакомцем. Да и вообще Торкланд не мог представлять Асгард, так как не был его коренным жителем. Все взгляды устремились на Тора, но тот почему-то, сконфузившись, отступил назад.
Неожиданно для окружающих вперед выступил Один и твердым шагом направился навстречу прибывшим. Асы облегченно вздохнули, при этом немало подивившись поступку своего товарища, не отличавшегося ранее такой решительностью, правда, они понимали, что события последних дней и часов не могли не повлиять на него.
- Приветствую тебя, незнакомец, покоривший воздух и уничтоживший великую ведьму ванов,- торжественно произнес ас, салютуя Хэймлету и его команде.
Они обменялись приветствиями, и Один глянул на Торкланда:
- Я рад за тебя, славный Олаф, что колдовство, окутавшее тебя, разрушилось вместе со смертью ведьмы.
Олаф в ответ кивнул асу. В глазах Одина стояла доселе не виданная ярлом тоска и боль. Он двигался не торопясь, немножко склонившись на один бок, видимо, обожженная спина давала о себе знать. Но, судя по тяжести его взгляда, не эта боль сильнее всего мучила великого аса. Один еще не пережил смерть отца и любимого друга, коня Гринфила. Он повел викингов к ожидавшим асам. Толпа разразилась новыми возгласами приветствий.
А дальше началось что-то неописуемое. На улицах Асгарда появились тысячи больших и малых бочонков с элем. Хмельная жидкость, щедро проливаемая руками облившихся кравчих, рекой текла по улицам, собираясь в лужи, из которых, не стесняясь, лакала домашняя скотина. Пьяные усеяли мостовую, а кое-где раздавались звуки дружеских мордобитий, так любимых асами. Город погрузился в сплошной буйный праздник. Да и событие стоило того, сожжение ведьмы Хейд было происшествием неординарным, и асы вовсю дали волю своей широкой натуре.
К тому времени, когда над далекой полоской изумрудного леса горизонт забрезжил юным, едва пробуждающимся рассветом, город наконец погрузился в спячку. Асы, вволю нагулявшись, напившись и передравшись, кто смог, расползлись по своим домам. Ничто не нарушало таинство рождающегося утра.
Вдруг с востока задул легкий, едва ощутимый ветерок. Однако его хватило, чтобы пепел, рассыпавшийся между камнями и травой, пылью поднялся в воздух и собрался в кучку у подножия
