этого?
— Не знаю, — ответил Фиц.
— Я торчал здесь больной, ожидая, что меня вызовут на совещание с его светлостью Жаком Бутчером — продюсером, на которого я должен работать. Но после неимоверной спешки я просидел в этом чертовом монастыре целых две недели, а он даже не позвонил мне! Я сам пытался ему позвонить, поймать его в офисе или еще где-нибудь, но все бесполезно. В итоге мне приходится просто отсиживать задницу, моля о встрече с каким-нибудь человеческим существом, и медленно сходить с ума!
— Мистер Квин не понимает, как делаются дела в Голливуде, — быстро объяснил мистер Хаггер. — Мистер Бутчер в некотором роде гений. Правда, у него странные методы...
— Ах вот как — странные методы? — возмутился Эллери. — Ну так позвольте сообщить вам кое-что, ваше величество. Ваш гений провел прошедшие две недели, играя днем в гольф, а вечером — в Ромео с вашей кинозвездой Бонни Стюарт! Что вы на это скажете?
— Выйдем, и я угощу вас выпивкой, — предложил Фиц, зажигая сигару.
— Да, идите, — с радостью подхватил мистер Хаггер. — Вы нуждаетесь в чем-то, что успокоило бы ваши нервы. Уверен, что мистер Бутчер очень скоро свяжется с вами.
— Не нужны мне ни вы, ни ваш мистер Бутчер, — в сердцах заключил Эллери и вышел из комнаты в сопровождении Фица.
— Вижу, — заметил Фиц после третьей порции виски с содовой в «Тайре» напротив студии, — к вам вернулся нормальный голос.
— Помогло здешнее солнце. — Эллери с мрачным видом осушил стакан.
— Устали от вашего времяпрепровождения?
— Если бы не контракт, я бы уехал первым поездом!
— А вы бы не хотели заняться чем-нибудь по-настоящему интересным вместо этого кинематографического безумия?
— Чем угодно! Дайте мне бутылку.
— К тому же это как раз по вашей части, — добавил Фиц, с удовольствием попыхивая сигарой из кабинета мистера Хаггера.
— Вот оно что?.. — Эллери поставил бутылку и посмотрел на Фица сквозь сифон. — Дело Спета?
Фиц кивнул. Эллери откинулся на спинку стула.
— Что там сейчас творится? — спросил он.
— Вы, конечно, знаете, что Рис Жарден угодил в кутузку по обвинению в убийстве Спета?
— Я читаю газеты — это единственное, что мне остается.
— Вы встречали его дочь, Валери? Славная штучка, верно?
— С практической точки зрения бесполезна, но в остальных отношениях, по-моему, приятная девушка.
Фиц оперся на локти.
— Ну вот, у них истощились dinero[27], и Вэл этим утром пришла ко мне с просьбой о работе. Я дал ее бедняжке.
— Очень любезно с вашей стороны, — сказал Эллери, интересуясь про себя, что стало с деньгами Уолтера.
— Вовсе нет. Правда, мы с Рисом вместе зубрили литературу в Гарварде, но сантименты тут ни при чем. Это деловое предложение. У нее есть что продать, и я согласился это купить.
— По-вашему, Спета убил Жарден? — внезапно спросил Эллери.
— Откуда мне знать? Как бы то ни было, девочка говорит, что нащупала какой-то горячий след. Она не сообщила ничего конкретного, но я чувствую, что это правда. Вэл собирается идти по этому следу, попутно предоставляя мне ежедневные статьи.
— А я тут при чем? — осведомился Эллери, разглаживая клетчатую скатерть.
Фиц кашлянул.
— Сначала выслушайте меня до конца, Квин. Согласен, что это безумная идея...
— Учитывая мое нынешнее состояние, — заметил Эллери, — это говорит в ее пользу.
— Я обещал Вэл, что приставлю к ней опытного человека, дабы он направлял ее в нужную сторону. — Фиц вновь наполнил стакан. — Вот тут-то на сцене появляетесь вы.
— Откуда вы знаете, что она станет работать со мной? Вы ведь проболтались обо мне в Сан-Суси в понедельник.
— Вэл не должна знать, что вы детектив, — поспешно сказал Фиц. — Иначе она будет в напряжении, как недубленая кожа на солнце.
— Вы хотите, чтобы я шпионил за ней?! — воскликнул Эллери.
— Если бы мне было нужно это, я бы приставил к ней кого-нибудь из моих ребят. Но ей необходим кто-то, имевший дело с убийствами. При этом она должна считать своего партнера обычным журналистом — я не хочу ее спугнуть.
Эллери нахмурился:
— Но я не журналист, и она знает, как я выгляжу.
— Вэл не отличит журналиста от детектива. А насколько хорошо она вас знает?
— Она видела меня дважды.
— Ну, мы это устроим, — успокоил Фиц.
— Что вы имеете в виду? — встревожился Эллери.
— Не волнуйтесь. Обстоятельства в нашу пользу, поэтому я о вас и подумал. Вы говорили мне, что обычно не носите бороду. Значит, если вы побреетесь, Вэл вас не узнает, верно?
— Сбрить такую красоту! — в ужасе воскликнул Эллери, поглаживая бороду.
— Конечно! Так или иначе, она выглядит старомодно. Покажитесь Вэл с выбритой физиономией, расчешите волосы на пробор сбоку вместо того, чтобы зачесывать их назад, как теперь, оденьтесь поприличнее, и она никогда вас не узнает. Даже ваш голос будет для нее незнакомым — ведь в понедельник она слышала только, как вы хрипели.
— Хм! — промолвил Эллери. — Вы хотите, чтобы я приклеился к мисс Жарден, выяснил, что ей известно, и распутал дело, если ее отец невиновен?
— Вот именно.
— А предположим, он виновен?
— В таком случае, — ответил Фиц, в очередной раз наполняя стакан, — руководствуйтесь вашей совестью.
Эллери побарабанил пальцами по скатерти.
— Есть еще одно возражение. Я едва ли сойду за лос-анджелесского репортера — ведь я раньше никогда здесь не был.
— Вы представитесь недавно прибывшим с Востока.
— Но я не знаю профессиональных привычек, жаргона, мест встречи...
— О господи! — рассмеялся Фиц. — Вы же пишете о репортерах в ваших книгах. Хотите верьте, хотите нет, но они говорят на том же языке, что и другие люди. И привычки у них те же самые — может, немного лучше. Что касается мест встречи, то Лос-Анджелес самый большой город в Соединенных Штатах — он занимает четыреста сорок две квадратные мили. После сдачи номера в печать ребята разбегаются на все четыре стороны — в Туджунгу, Сьерра-Мадре, Альтадену, Санта-Монику, Брентвуд-Парк... Какие могут быть места встречи, когда вам нужно проехать шестьдесят миль, чтобы добраться домой к жене и детишкам?
— Ладно, убедили. Как насчет имени?
— Черт возьми! Это верно. Дайте подумать. Эллери...
— Селери...
— Пиллори...
— Хилари! Вот оно! Теперь фамилия. Квин...
— Кинг![28]
— Великолепно! Хилари Кинг.
