— Значит, все в порядке, — сказал Фиц, вставая.
— Подождите. Разве вас не интересует финансовый аспект?
— Вы тоже намерены меня выдоить? — проворчал Фиц.
Эллери усмехнулся:
— Вам повезло — я берусь за работу бесплатно.
— Почему? — с подозрением осведомился Фиц.
— Потому что меня тошнит от господ Бутчера и Хаггера. Потому что в деле Спета есть моменты, вызывающие мой интерес. Потому что мне нравятся люди, которые в нем непосредственно замешаны. И потому что, — добавил Эллери, нахлобучивая шляпу, — я должен свести кое-какие счеты с вашим грубияном-инспектором.
— Да вы идеалист! — засмеялся Фиц. — Будьте у меня в офисе в два часа.
Глава 11
КАРТЫ ПОД СТОЛ
Выйдя из здания «Лос-Анджелес индепендент», Вэл зашла в магазин, провела там несколько минут и быстро направилась к городской тюрьме.
Ее имя вызвало у тамошних официальных лиц вполне понятные, не слишком скрываемые эмоции. Вэл, осторожно держа пакет с покупками, притворилась, будто не замечает их.
Это оказалось хуже, чем она себе представляла, но сегодня утром все выглядело по-другому. В голове у нее мелькали строки Лавласа[29], которые фанатичная мисс Прентисс заставляла ее заучивать в детские годы. «Ум простодушный примет это за хижину отшельника...» Поистине тюрьму создают не только каменные стены, а клетку не только железные прутья.
— Вы должны вынуть все из карманов и сумки, мисс, — наставлял ее человек в униформе.
Вэл повиновалась, слегка приподняв брови. Мужчина казался разочарованным, не обнаружив под пудреницей револьвер.
— Что в этом пакете? — с подозрением осведомился он.
— Бомбы, — ответила Вэл.
Сердито посмотрев на нее, дежурный открыл пакет и буркнул:
— Все в порядке.
Вэл собрала покупки и заметила с любезной улыбкой:
— Вам приходится соблюдать осторожность, имея дело с отчаянными преступниками, не так ли?
Другой мужчина в мятом костюме проводил ее в дальнее крыло, где находились камеры. Брови Вэл вновь приподнялись.
Рис сидел на нарах, раскладывая на грязном столе пасьянс картами, которые выглядели так, будто ими пользовались четыре поколения заключенных. Он не сразу заметил приближение Вэл, и она несколько секунд разглядывала его профиль, стараясь придать своему лицу спокойное выражение. Ее отец казался беспечным, словно проводил время в своем клубе.
— Пришла ваша дочь, — сообщил надзиратель, открывая решетчатую дверь.
Рис вздрогнул и обернулся, затем встал и протянул руки к Вэл.
Надзиратель вновь запер дверь и сказал человеку в мятом костюме, сопровождавшему Вэл:
— Пошли, Джо, оставим их вдвоем. У человека есть право на личный разговор, верно?
— Конечно, Грейди, — дружелюбно согласился Джо.
Вэл показалось, что оба говорят преувеличенно громкими голосами. Она посмотрела на отца, и он усмехнулся в ответ. Надзиратель и мужчина в мятом костюме демонстративно отошли в сторону.
— Ты не думаешь, — начала Вэл, — что они...
Рис подвел дочь к нарам, усадил ее и небрежно смахнул со стола грязные карты, чтобы она могла положить пакет.
— Как поживает мой котенок?
— Как ты поживаешь, папа? Тебе здесь нравится? — улыбаясь, спросила Вэл.
— Не знаю, почему заключенные с литературными склонностями пишут такие сердитые мемуары. Это идеальное место для отдыха усталого делового человека.
— Я подумала, что эти двое... — снова начала Вэл.
— Правда, мне недостает приличных карт, — прервал Рис. — Эти, должно быть, прибыли в Калифорнию вместе с Порчункулой[30].
— Я купила тебе новую колоду, — сказала Вэл, снова разворачивая пакет. Она внезапно поняла, что он не хочет обсуждать что-либо, могущее представлять интерес для чужих ушей. Вэл посмотрела на отца, и он многозначительно указал на стену за нарами. Значит, кого-то специально подсадили в соседнюю камеру. А может, там поместили диктограф.
— Спасибо, дорогая, — поблагодарил Рис, когда она протянула ему новую колоду карт с глянцевыми голубыми рубашками, на которых была изображена шхуна под парусами. — Раскладывать пасьянс пятьюдесятью двумя тряпками — одно мучение. А это что? О, сигары!
— Я купила тебе самые большие, которые курятся дольше.
— Ты просто чудо. — Рис собрал старые карты и начал складывать их в аккуратную стопку. — А я уже стал думать, что ты про меня забыла. Торчу здесь тридцать шесть часов, а о тебе ни слуху ни духу!
— Я пыталась позвонить вчера вечером, но они не захотели принимать телефонное сообщение.
— Весьма невежливо с их стороны. Ну, забери эту гадость и сожги ее. — Он протянул ей старую колоду, и Вэл быстро спрятала ее в сумку.
Рис со вздохом откинулся назад. Валери защелкнула сумочку.
— Они что-нибудь сказали тебе насчет...
Он махнул рукой.
— Сейчас они составляют обвинительный акт, или как у них это называется, который мне, очевидно, придется выслушать. Конечно, было множество допросов.
— Допросов? — с тревогой переспросила Вэл.
— Уверяю тебя, в этом нет ничего страшного. Тебе стоит познакомиться с Ван Эври — симпатичный парень, не то что этот людоед Глюке.
Беспечная болтовня, несомненно, преследовала цель обмануть человека, слушающего их в соседней камере. А может быть, обмануть и ее тоже? Вэл внезапно наклонилась и поцеловала отца. Некоторое время оба молчали.
— Я должна кое-что тебе сказать, — заговорила наконец Вэл.
Рис предупреждающе покачал головой. Но Вэл успокоила его взглядом и добавила:
— Я взяла работу у Фица.
— Работу?
Она рассказала ему о беседе с Фицджералдом.
— Это деньги, папа, а они нам понадобятся. Кроме того, тебе не кажется, что нам следует вернуть... те деньги, которые мы должны?
— Да, конечно. — Рис знал, какие деньги она имеет в виду, но, казалось, никто из них не хочет упоминать имя Уолтера. — Только не сейчас. Это может подождать. Естественно, я к ним не прикоснусь.
Вэл поняла его. Вернуть деньги Уолтеру сейчас означало бы вызвать шквал вопросов. Симпатию Уолтера к Жарденам лучше хранить в тайне — ради самого Уолтера. Все только ради него!..
— Тебе принести что-нибудь еще? — спросила Вэл.
— Нет. Мне здесь вполне удобно.
Они посмотрели друг другу в глаза. Вэл снова поцеловала отца, затем поднялась и быстро сказала:
— Скоро увидимся. — Подбежав к двери, она начала трясти решетки, как обезьяна в клетке.
— Надзиратель! — позвал Рис и улыбнулся. — Странное ощущение, верно?
