153.
«Чайка» так же, как и Ки-27, являлась воплощением поиска гармонии между скоростью истребителя и его маневренностью. Только если японцы сделали ставку на более прогрессивную монопланную схему, советский конструктор продолжал совершенствовать «старую добрую» бипланную компоновку. Японцы упростили и облегчили машину за счет отказа от уборки шасси, Поликарпов же, наоборот, решил повысить скорость, применив уборку в фюзеляж основных стоек.
Действительно, в сравнении с И-15бис максимальная скорость увеличилась примерно на 40 км/ч на всем диапазоне высот, возросла скороподъемность и потолок. Впрочем, все это объяснялось не только внедрением убирающегося шасси, но также более мощным и высотным мотором М-62, снабженным двухскоростным нагнетателем. Зато маневренность заметно ухудшилась и по этому показателю «Чайка» уступала Ки-27. Не могла она сравниться с японской машиной также по скорости и скороподъемности. А присущая всем коротким и толстым поликарповским истребителям путевая неустойчивость («рысканье») сводила на нет более чем двойное превосходство в огневой мощи.
Летчики негативно восприняли ухудшение переднего обзора на «Чайке» по сравнению с И-15бис, обусловленное характерной формой верхнего крыла. Приведем строки из отчета старшего лейтенанта Волина: «Японцы, пользуясь тем, что у «Чайки» плохой обзор вперед, где самолет совершенно слепой, не боялись атаковать их спереди». При этом на «ишаки» и И-15бис японские истребители обычно не решались идти в лобовую ‹5›.
Ранним «Чайкам» были присущи и другие серьезные дефекты. Летчики отмечали очень большие нагрузки на органах управления, особенно – на элеронах, что ограничивало выполнение резких горизонтальных маневров и приводило к быстрому утомлению. Чрезмерные усилия требовались при стрельбе из пулеметов. «Гашетки (на И-153, – прим. авт.) очень тугие. Имели место случаи, когда летчики выходили из строя вследствие заболевания пальцев от нажимания на гашетку» – пишет в своем отчете полковник Куцевалов.
Отмечалось также отсутствие противопожарной перегородки и сильное задувание кабины через ниши шасси. В случае возгорания это представляло смертельную угрозу для летчика ‹18›.
Но самым опасным дефектом был обрыв в полете несущих лент расчалок. С начала июля по середину августа имели место семь таких случаев, причем два из них закончились катастрофами. 29 июля в тренировочном полете разбился летчик Орлов, а 11 августа во время учебного боя погиб комиссар эскадрильи «Чаек» Владимиров. 14 августа военинженер 1 ранга Прачик писал в докладной записке Смушкевичу: «У летного состава вполне законно появилась боязнь и недоверие летать на самолетах «Чайка» ‹3›.
Возможно, именно этим объясняется тот факт, что в первой декаде августа около половины всех «Чаек», присланных на Халхин-Гол, были на время выведены из боевого состава.
Обрыв расчалок, тугие гашетки, задувание кабины и отсутствие противопожарной переборки являлись следствием производственных дефектов и недоведенности конструкции нового самолета. В дальнейшем эти недостатки были устранены. Однако нельзя не отметить, что сама концепция истребителя-биплана являлась анахронизмом уже в момент появления «Чайки» на свет. В целом «Чайка» уступала как «ишаку» с аналогичным мотором, так и Ки-27 с двигателем меньшей мощности. Но, несмотря на все недостатки машины, замена безнадежно устаревших И-15бис на И-153 все же являлась для советских ВВС безусловно положительным фактором.
С «Чайками» на Халхин-Голе связана одна расхожая легенда, больше напоминающая анекдот. Приведу ее в том виде, как она изложена в популярной книжке английского автора Роберта Джексона The Red Falcons («Красные соколы»).
«Появление этих самолетов (И-153, – прим. авт.) над Халхин-Голом застало японских летчиков врасплох – особенно после того, как русские летчики стали применять специально разработанную тактику введения противника в заблуждение. Советские самолеты приближались к району боя с выпущенными шасси, создавая впечатление, что это более медленные И-15 и И-15бис, и как бы приглашая японцев атаковать. Как только японцы бросались в бой, летчики И-153 убирали шасси, давали полный газ и врезались в середину боевого порядка противника, приводя его в полное замешательство. Части японских ВВС несли тяжелые потери в боях с И-153, пока японские летчики не стали понимать, что происходит».
Стоит ли говорить, что ничего подобного никогда не было, а если бы кому-то и пришла в голову бредовая мысль попытаться таким способом «ввести противника в заблуждение», то это закончилось бы очень быстро и печально для него самого. И вообще, похоже, что мистер Джексон представляет себе завязку воздушного боя чем-то вроде лихой атаки кавалеристов, которые, пришпорив коней, «врезаются в боевой порядок противника, приводя его в полное замешательство»…
Вернемся, однако, к советской авиатехнике, воевавшей на Халхин-Голе. Вместе с «Чайками» в Монголию поступили запасные 800-сильные двигатели М-62. Их габариты и крепежные узлы в точности соответствовали моторам М-25. Это натолкнуло на мысль установить новые моторы повышенной мощности на И-16.
Замена двигателей производилась прямо на полевых аэродромах силами техперсонала частей с помощью ремонтных летучек. При установке М-62 вместо М-25В приходилось демонтировать регулятор наддува, поскольку он упирался в маслобак. Из-за этого мотор постоянно работал на форсаже, что, конечно, снижало ресурс. Кроме того, отсутствие винтов изменяемого шага не позволяло «снимать» с двигателей максимальную мощность. Тем не менее, замена М-25В на М-62 обеспечила «ишакам» заметный прирост летных характеристик.
На некоторые истребители, помимо новых моторов, установили еще и бомбодержатели для двух 10- килограммовых осколочных бомб АО-10, укрепленные под фюзеляжем.
В начале августа в Монголию стали поступать И-16, у которых замена двигателей производилась на авиазаводе №21 параллельно с доработкой маслосистемы и установкой протектированных бензобаков. Новая модификация получила индекс И-16 тип 18.
Чуть раньше на Халхин-Голе появились И-16 17-го типа (И-16П). Это были все те же И-16 тип 10, но вместо крыльевых ШКАСов на них стояли 20-миллиметровые автоматические пушки ШВАК. Взлетная масса машины возросла примерно на 90 кг. Летные данные, наоборот, снизились, поэтому самолеты использовались в качестве штурмовиков и действовали под прикрытием «обычных» пулеметных И-16.
Другим способом повышения огневой мощи стала подвеска под крылья неуправляемых реактивных снарядов (ракет). В начале августа в Монголию прибыла экспериментальная пятерка специально доработанных И-16. По фамилии командира – капитана Звонарева группа получила кодовое наименование «звонари». Кроме самого Звонарева, в нее входили летчики Михайленко, Ткаченко, Пименов и Федосов. Группу включили в состав 22-го иап.
Под каждой консолью крыла у этих машин были установлены по четыре рельсовых направляющих для пороховых ракет РС-82 калибра 82 миллиметра. Для снижения пожароопасности полотняную обшивку нижних поверхностей в этих местах заменили на дюралевую. На ручках управления укрепили кнопки электрозапалов.
16 августа «звонари» перелетели на прифронтовой аэродром в районе Тамсаг-Булака. Первый боевой вылет группа под прикрытием «Чаек» совершила 18 августа, но противника не обнаружила. Только в третьем вылете 20 августа были произведены первые ракетные залпы по вражеским истребителям. «Ракетоносцам» засчитали две победы, хотя японцы утверждают, что в тот день они не потеряли в боях ни одного самолета.
Всего же до конца конфликта группа Звонарева совершила без потерь 85 боевых вылетов и провела 14 воздушных боев. Коллективный счет группы согласно справке, составленной начальником оперативного отдела 22-го иап майором Цибадзе, составил 13 побед (10 Ки-27, два Ки-21 и один Ки-4), последняя из которых одержана 1 сентября. Реальное число японских самолетов, сбитых группой, теперь, по прошествии
