Роксалана щелкнула пряжкой, покрутила бедрами:
— Классно!
— Ты что-то сказала, дорогая?
— Ах да. Тария, спасибо тебе огромное. Пластины тут встали, словно так и было задумано. Будто всегда так было. Классно!
— Я рада услужить, госпожа. Мясо согрелось, господин.
— Ну, так неси! — обрадовалась девушка. — У меня с утра маковой росинки во рту не было! Олежка, смотри. Кожаные ножны с наборным поясом совершенно не смотрятся!
— Не смотрятся — сними.
— Ну, уж нет. С вами, мужиками, без сабли разговаривать нельзя. Всегда под рукой должна быть.
— Тогда носи как есть.
— Но не смотрится!
— Тогда сними.
— Олежка, а если на них сверху донизу так плотненько серебряные пластинки наклепать? Я у Бий-Султуна такие ножны видела.
— Знаешь что, Роксалана…
— Да, мой единственный? — перебила его спутница и одарила столь лучезарной улыбкой, что он вздохнул и сплюнул:
— Ладно. Найдете серебро — сделаю.
— Олежка! — Она наклонилась и чмокнула его в щеку. — Тария, доедай и пошли.
— Подождите, — распрямился Середин. — Ну-ка, встань.
— Да, дорогой? — довольная собой, вскинула брови девушка.
Олег протянул руки, накрыл ладонями ее груди, чуть потискал, слегка приподнял, отпустил.
— А каблуком по моське? — Улыбка Роксаланы сползла куда-то вниз, за ворот рубахи.
— Ты опять споришь, женщина?
— Ох, напросишься, Олежка, — покачала она головой. — Твое счастье, настроение сегодня не то.
— Ступай, милая, ищи, пока конкуренты не набежали.
Ведун допил кумыс, вернулся к горну, высыпал в него остатки угля из второго мешка и взялся за мех. Работы оставалось уже не так уж много: расковать сляб, равномерно разровняв металл по толщине, разрубить вертел и наварить получившиеся полосы параллельно друг другу.
— Нету ничего, — вернулась недовольная Роксалана. Следом Тария принесла охапку какой-то одежды и бросила перед юртой. — Слышишь? Нету нигде больше никакого серебра!
— Можно снять с моей шапочки, господин, — предложила Тария.
— Не нужно. Если хочешь сделать одну хорошую вещь, это не значит, что можно испортить другую. Роксалана, иди сюда.
— Чего, Олежка?
Ведун опять неторопливо и старательно ощупал ее грудь, отвернулся.
— Ты ничего не хочешь мне сказать, милый, прежде чем я сверну тебе шею? — холодно поинтересовалась девушка.
— Да, дорогая, — кивнул Олег. — Ты мне еще понадобишься минут через десять.
— Через десять минут ты будешь уже чуть теплой тушкой. — Шамшер с шипением пополз из ножен.
— Встань чуть правее, — попросил Середин. — Корыто загораживаешь.
— Повернись ко мне и прими смерть как мужчина!
— Заканчивай цирк, Роксалана. — Олег снова загрохотал по наковальне. — Здесь нет посторонней публики. Лучше пояс пока сними, чтобы не поцарапать. Давай-давай, не крути зрачками.
Он подцепил светло-вишневую пластину клещами и кинул в воду.
— Тария! Тряпку какую-нибудь дай, что не жалко.
— Вот, господин, — на миг нырнув в юрту, вернулась с обрывком полотна кочевница. Судя по вышивке, когда-то оно было подолом рубахи.
Олег тщательно протер железку изнутри, поманил Роксалану:
— Иди-ка сюда.
— Олежка… — приблизилась она.
Середин кивнул, приложил нагрудник кирасы к ее телу:
— Ну как, в размер попал? Мужские ведь тебе не подойдут…
— Олежка-а!!! — Она обхватила ведуна за шею, прижала к себе, несколько раз крепко поцеловала. — Это мне, да? Чего же ты сразу не сказал, паразит?! Ну ты… Вот это да, Олежка. Эх, Джулии и Ксюшки нет, они бы умерли от зависти!
— Я подумал, раз уж тебя не получается загнать в обоз к бабам, нужно хоть постараться, чтобы мужики не убили. Сзади брони не будет, только железные полоски крест-накрест, от скользящих ударов. Ты ведь не лошадь, такую тяжесть таскать. Так что спиной ни к кому не поворачивайся.
— А ты мне явно польстил, — покачала торсом Роксалана. — Свободно. Болтаются.
— Да? — Олег подсунул руку под броню, пощупал с одной стороны, с другой. — Скорее, наоборот. Еще ведь поддоспешник надевать нужно. А вот тут как? А вот тут…
Роксалана занесла руку… Опустила. Занесла снова…
— Паразит ты, Олежка. Не знаю, что с тобой и делать.
— Расслабься. Считай, что я доктор.
— Хочешь поиграть в доктора? Может, лучше в юрте?
— Проушины для ремней приварить нужно. — Олег бросил кирасу обратно в горн. — И перекалить. От быстрого охлаждения металл хрупким становится. Для доспеха более вязкий потребен.
— Оле-ежка… — Спутница обняла его сзади и чмокнула в щеку. — Иногда я так тебя люблю! Что даже убивать не хочется.
— Тебе хочется меня убить?
— Ага. Все остальное время. Как думаешь, когда его опробовать можно будет?
— Кого?
— Ну, этот… Нагрудник.
— Тебе опять хочется влезть в драку? — обернулся на нее Середин. — Забыла, о чем вечером говорили? Или как тебя после боя крючило?
— Не знаю я, Олежка. Но опробовать ведь надо?
— Знаешь, деточка, с такими желаниями тебе не кираса железная нужна, а полная паранджа!
— Ты хочешь меня обидеть?
— Нет, я хочу вернуть тебя папе с мамой целой и невредимой.
— Перестань, — снова обняла его Роксалана. — Ничего со мной не случится. Вон, сколько всего пережили, и обошлось. Я чувствую. Я ведь пророчица, забыл?
— И поэтому ты лезешь в бутылку?
