наши тайны.
— Это мудро, — хоть и с недовольством, но признал старейшина. — Придется положиться на твое слово. Вы слышали, братья и дети мои? Начинайте собирать змей! Боюсь, до битвы у нас осталось не больше трех дней.
Воины разобрали кувшины, а Середин подошел к кочевнику в упор и тихо спросил:
— Как вы воюете, Бий-Султун? В тех битвах, в которых я побывал, кочевая конница проносится перед вражеским строем и закидывает его стрелами.
— Мы поступаем так же. Подлетаем и мечем стрелы. Но сами от них пытаемся увернуться. Когда мы дрались супротив гагуров, раз мы посекли их так, что сражаться оказалось некому… Это было восемь лет тому. Мы взяли с них славную добычу. Весь обоз, изрядно полону, крепких воинов, коих гагуры выкупали по одному…
— Как далеко бьют ваши луки?
— На сорок шагов. Иные и на полсотни. Но куницы станут выпускать по четыре стрелы на каждую нашу. Они посекут нас куда раньше…
— Не беспокойся, мой добрый Бий-Султун, — улыбнулся чародей. — Все получится. Соберите тысячу змей, и они принесут вам победу.
Пополнение в отряд рода ворона собиралось еще два дня. Старейшина тут же вручал им крынки и заговоренные веточки можжевельника, после чего отправлял их на ловлю змей, упрямо требуя по пять гадюк с каждого кочевника. Все камни, кусты, лужи и канавы вокруг покоренного кочевья были исхожены вдоль и поперек, а потому отряды ловцов возвращались назад, в свои долины, искали ползучих гадов и возвращались, с гордостью предъявляя добычу, словно вступительный взнос в ждущую нападения армию.
О появлении конницы враждебного рода дозорные сообщили вечером пятого дня. На ночь глядя куницы наступать не решились и разбили свой лагерь за холмом. Там их удалось более-менее уверенно пересчитать. Результат оказался неприятным: мстить за сородичей явилось не пять, а шесть сотен кочевников.
Воины из рода ворона по требованию Олега загрузили пять телег всеми кувшинами и двинулись в путь, несмотря на темноту. Конница, естественно, умчалась вперед. Обоз же добрался до самого северного пастбища лишь перед рассветом. Олег сразу развернул его и повел поперек поля, выгружая горшки широкой полосой в густую и высокую, с коричневыми сухими колосками, траву. После этого отвернул к лагерю, поторопил Бий-Султуна:
— Пора, старейшина. Поднимай людей в стремя. Я покажу позицию, на которой надо встать. Будем держаться на ней, пока победа не станет ясной и зримой. Потом дружно пойдем в атаку и ударим в копья. Род ворона не побоится принять врага на копье?
— Наших воинов еще никто не смел упрекнуть в трусости!
— Тогда по седлам! Пришел день вашей славы!
Три ряда всадников растянулись в сорока шагах позади затерявшихся в траве горшков. Копья стояли в специальных петлях, нацелив наконечники в самый зенит, щиты ждали своего часа на крупах коней, колчаны с луками были открыты, их оставалось только выдернуть и открыть огонь.
Кочевникам пришлось ждать почти час, прежде чем из-за склона горы показалась лента скачущих по трое всадников. Чужаки натянули поводья, войско стало быстро превращаться в бесформенную толпу. Старейшины рода куницы, похоже, не ожидали увидеть врага так скоро. А может — и вовсе не верили в такую возможность. Ведь их было больше в четыре раза!
Добрый час они наводили порядок в своих рядах и разбивались на отряды. Маленькие кучки воинов соединялись в большие, потом в очень большие. О сотнях и полусотнях речи не шло — туземцы предпочитали делиться на семьи и кочевья.
— Началось! Ты слышишь, чародей? Началось!
Куницы взвыли, начали разгоняться — один отряд за другим. Вороны выдернули луки, наложили стрелы. Олег прикрылся щитом, Роксалана последовала его примеру, спросила:
— Почему ты мне копья не дал? Все мужики с копьями!
— Если бы ты была толстозадой и жирной американкой, дал бы обязательно. Но ты ведь, милая, стройна и легка, как пушинка. Если ударишь пикой, то не враг, а ты из седла вылетишь. Формулу массы на скорость помнишь?
— Врешь ты все!
Тут нукеры из рода куницы пустили стрелы. Всадники мчались во весь опор всего в двадцати метрах, торопливо дергая тетиву, и, похоже, стремились не столько попасть в цель, сколько сами не оказаться мишенью.
— Хок, хок, хок! — то ли пугали, то ли подбадривали себя стрелки.
Шелест оперения, крики, ржание коней. Незнакомый воин в пяти метрах от Олега выпал из седла, слева совсем недалеко раненая кобыла встала на дыбы. Испуганно вскрикнула Роксалана — одна из стрел впилась ей в седло. Род куницы тоже понес потери — слетели с ног не меньше пяти скакунов, повис в стременах один воин, еще двое остались лежать после падения лошадей. Но их лавина все не кончалась и не кончалась, проносясь мимо подобно поезду.
— Чародей! — возмущенно закричал Бий-Султун. — Чародей, скорее!
Вдруг топот стих, мелькание впереди оборвалось. Армия куниц наконец-то пронеслась мимо и теперь возвращалась к горе, готовя новую атаку.
— Ну же, чародей?! Где твое колдовство?! — требовал ответа уже не только старейшина, но и другие воины.
— Ты знаешь, друг мой, что лошади в двадцать раз чувствительнее к яду, нежели человек? — невозмутимо поинтересовался Середин.
— Я тебя спрашиваю, когда подействуют твои хваленые змеи?! — не дослушал его кочевник.
— Да они уже действуют! — сообразила Роксалана. — Лошади скачут, давят кувшины. Змеи от боли и испуга тут же начинают жалиться. Вот и все!
— Чем быстрее двигаешься, тем раньше действует яд, — добавил Олег. — Кровь быстрее по жилам течет и по телу яд разносит. Самое большее — час, и они начнут падать. А уж по пешим мы копьями и вдарим.
— А нас они не пожалят? — немного сбавил тон Бий-Султун.
— Если лошади пройдут там еще раза два, они вытопчут всех. Да и яда у гадюк не останется.
— Слыхали?! — привстал на стременах старейшина. — Нам нужно выдержать всего два наскока. И мы их добьем!
— Хок! Хок! Хок! — бодро ответили кочевники, поняв, что умирать всем им на этом поле не придется. — Во-орон! Посла-анник!
Куницы начали разгоняться для новой атаки.
— Хок, хок, хок!
Опять мельтешащая масса людей, шелест стрел, крики, проклятья, ржание, предсмертный человеческий вой. Скакун под Олегом вдруг сорвался с места, дважды прыгнул вперед, закрутился, пытаясь выкусить из крупа стрелу. Лучники тут же перенесли прицел на более близкую цель — Середин еле успел упасть набок, прячась за лошадиную тушу. Конь снова заржал и начал падать набок. Ведун соскочил, распластался в траве. Несчастное животное лежало неподвижно — из него торчало не меньше десяти стрел. Олег подкатился к нему, переждал, пока стихнет топот, встал, побежал обратно к строю, поймал повод оставшегося без хозяина чалого коня, взметнулся в седло и подъехал к девушке.
— Я решила, ты захотел побить всех в одиночку, — нервно хохотнула она, вскинула руку: — Смотри!
