Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди]

— Ты, вождь желает повидаться с тобой. — А потом вполголоса добавил: — Глазам своим не верю… Не может быть, чтобы этот…

Джордж остановился и беспомощно всплеснул руками:

— О, Боже, наверняка тут какая-то ошибка! — воскликнул он.

Мужик вытащил изо рта зубочистку и кивнул:

— Я и сам так думаю, гражданин, но… Я молчу и тебе советую. Пошли. Тебя, сестренка, это не касается.

— Я решительно отказываюсь идти куда бы то ни было без моей дорогой сестры! Вот так! — объявил Джордж.

— Морри, она не может торчать здесь, — вмешалась бесполая королева. — Детка, пойди сюда и сядь рядом со мной.

Джордж незаметно качнул головой, но он мог этого и не делать — останься я здесь, корова тут же оттащила бы меня в кабинку для переодевания, или мне пришлось бы запихнуть ее в мусорную корзину. Какую-то долю секунды я взвешивала первый вариант: конечно, если бы я была «при исполнении», я легко прошла бы через это — уж во всяком случае это было бы более приятно, чем с Булыжником, — но без особой радости. Если (и когда) я пожелаю сменить свои сексуальные пристрастия, я сделаю это с тем, кто мне нравится и кто разбудит во мне хоть тень желания. Итак, придвинувшись поближе к Джорджу и взяв его за руку, я сказала:

— Мы никогда не разлучались с братом с тех пор, как мамуля на смертном одре велела мне заботиться о нем. — Я подумала и добавила: — Вот так!

Мы с Джорджем упрямо надули губы и уставились в пол. Тот, кого «корова» назвала Морри, взглянул на меня, перевел взгляд на Джорджа, потом опять на меня и вздохнул:

— Ладно, черт с вами. Двигай за нами, сестренка. Но помни: рот не открывать и в разговор не встревать.

Преодолев шесть контрольно-пропускных пунктов — на каждом из которых меня пытались отшить, — нас с Джорджем наконец ввели в резиденцию. Первое мое впечатление от вождя конфедерации Джона Тамбрила — что он выше, чем мне показалось вначале. Я решила, что все дело в отсутствии головного убора из перьев. Мое второе впечатление: он был еще безобразнее, чем на плакатах, портретах и экранах. Приглядевшись внимательней, я лишь тверже уверилась в правильности второго впечатления — как и множество его предшественников на политической арене, Тамбрил превратил свое персональное уродство в определенного рода козырь. (Интересно, уродство — необходимое качество для главы государства?) Тамбрил был похож на лягушку, которая тщится выглядеть жабой, но безуспешно.

Вождь прочистил горло и прорычал:

— А что эта тут делает?

— Сэр, — быстро вмешался Джордж, — я хочу сделать серьезное заявление! Этот человек… Вот этот, — Джордж ткнул пальцем в красавца Морри, — пытался разлучить нас с сестрой! Он должен быть наказан!

Тамбрил взглянул на Морри, потом на меня, потом опять на «шестерку».

— Это правда?

Морри принялся объяснять, что он этого и не думал делать, но если бы и сделал, то только потому, что он выполнял приказ Тамбрила и в любом случае он считает…

— Ты тут не для того, чтобы считать, — буркнул Тамбрил. — Я поговорю с тобой позже. И почему она до сих пор стоит? Принеси ей стул! Мне, что ли, обо всем здесь думать?

Как только я была усажена, вождь переключил свое внимание на Джорджа:

— Сегодня вы совершили храбрый поступок! Да, сэр, воистину храбрый поступок! Великая калифорнийская нация гордится тем, что умеет воспитывать достойных сынов Отечества. Как вас зовут?

Джордж назвал свое имя.

— «Пэйролл» — гордое калифорнийское имя, мистер Пэйролл. Оно происходит из глубин нашей великой истории, от славных предков, которые свергли гнет Испании, и к храбрым патриотам, которые свергли гнет Уолл-стрита. Вы не против, если я буду называть вас Джордж?

— Конечно, нет.

— А вы можете называть меня просто — Миротворец. Это и есть суть нашей великой нации, Джордж, — все мы равны!

— Скажите, — неожиданно вырвалось у меня, — а это распространяется на ИЧ? На искусственных людей, вождь Тамбрил?

— Что-что?

— Я спросила насчет искусственных людей, вроде тех, что делают в Беркли и Дэвисе. Они тоже равны?

— Э-э… Вот что, юная дама, вам не следует перебивать старших, когда они заняты важным разговором. Что же касается вашего вопроса, то как, интересно, человеческая демократия может применяться к тем, кто не является человеком? Хотели бы вы, чтобы кошки имели право голоса? Чтобы гравилет принимал участие в выборах? Ну, говорите.

— Нет, но…

— Вот видите. Все равны и все обладают правом голоса. Но должно же где-то провести черту. А теперь, черт возьми, замолчите и не прерывайте тех, кто умнее и лучше. Джордж, то, что вы сегодня совершили… Если бы этот псих пытался убить меня — а он и не думал этого делать, никогда не забывайте этого, — невозможно было вести себя более самоотверженно, в самых лучших традициях нашей великой Калифорнийской конфедерации. Я горжусь вами!

Тамбрил встал, вышел из-за своего огромного стола и, заложив руки за спину, принялся прохаживаться перед нами. Тут я поняла, почему сидя он казался мне выше — или он пользовался специальным высоким креслом, или кресло стояло на какой-то подставке. Встав на ноги, он едва доставал мне до плеча.

Прохаживаясь, он, казалось, думал вслух:

— Джордж, для человека вашей храбрости и отваги всегда найдется место в моей, так сказать, официальной семье. Кто знает — может, настанет такой день, когда ты сможешь еще раз проявить свое мужество и спасти меня уже от настоящего покушения. Я имею в виду, разумеется, разных иностранных наймитов — стойких патриотов Калифорнии мне бояться нечего, они все любят меня за то, что я сделал для них во время оккупации Бюро Октагона. Но соседние страны завидуют нам. Они полны зависти к нашему богатому, свободному и демократичному образу жизни и порой их ненависть выплескивается наружу, так что, кто знает… — Он постоял несколько секунд с опущенной головой, видимо, обдумывая что-то особо важное, потом торжественно произнес, выделяя голосом все заглавные буквы. — Есть Главная Цена в Привилегии служения Народу и его Вождю, но Цену Эту нужно платить с Радостью. Скажи мне, Джордж, если понадобится принести Саму Великую Жертву — жизнь свою отдать во имя жизни Вождя Твоего Народа и Твоей Страны, — если Вождь Страны Твоей потребует такой Жертвы, принесешь ли ты ее, не колеблясь?

— Вряд ли такое случится, — ответил Джордж.

— Что?..

— Ну, видите ли, когда я голосую… Кстати, это бывает нечасто, так вот, я обычно голосую за реюнионистов. А нынешний премьер у нас — реваншист. Так что вряд ли он обратится с таким требованием ко мне.

— Какого черта ты там мелешь?! Что это значит?..

— Я говорю о своей стране — с вашего разрешения, о Квебеке. Дело в том, что я из Монреаля.

16

Через пять минут мы очутились на улице. В течение этих минут мне казалось, что нас наверняка