— Вообще-то это даже мило, что ты такая стеснительная. Ладно, у меня припасена бутылочка «Черной Омахи» специально для та…
Договорить она не успела. Небо прорезал яркий луч прожектора, осветившего плывущую далеко впереди «Миртл», потом: «И-и-и-бух!!!» — и там, где только что находилась «Миртл», полыхнуло зарево.
— О, Господи!
— Мэри, ты умеешь плавать?
— Что? Нет…
— Прыгай за мной, я поддержу тебя на воде. — Не мешкая ни секунды, я прыгнула в воду, нырнула, вложив в это все, на что была способна, и, вынырнув, сделала еще несколько быстрых взмахов, прежде чем оглянуться. На фоне неба я увидела силуэт Мэри Гэмм, и…
Это было последнее, что я увидела, перед тем как «Мадам Лу» превратилась в ослепительную вспышку.
На этом участке Миссисипи ее западный берег — отвесный и скалистый, а восточный — пологий, еле видный, километрах в десяти-двенадцати. Река здесь может течь в любом направлении, это зависит от того, в какой канал мы вошли и у кого право собственности на этот канал. Мы могли плыть и на юг, и на север… Впрочем, нет, двигаясь вверх по реке, мы оставили закат за кормой. Но во время захода солнца судно повернуло влево, видимо, войдя в канал, текущий на север, — я заметила, что закат сместился в левую сторону, и поэтому спрыгнула с левого борта.
Как только я коснулась воды, первым моим рефлекторным действием было отплыть как можно дальше. Следующей реакцией — посмотреть, последовала ли за мной Мэри. Честно говоря, я не очень рассчитывала на это, потому что люди — я имею в виду живорожденных — редко могут соображать так быстро. Когда я последний раз ее видела, она стояла на палубе, перегнувшись через поручни и высматривая меня в воде (смотрела не туда, где я уже была, а гораздо ближе к кораблю). Потом сразу раздался взрыв, полыхнуло зарево и… было уже поздно. Мне на секунду стало немного жаль Мэри — она была далеко не худшим экземпляром своей породы, — а потом я выкинула ее из головы. У меня были свои проблемы.
Проблема первая — не напороться на обломки судна. Я нырнула под воду. Вообще-то я могу плыть под водой около десяти минут, хотя и страшно не люблю этого делать. Сейчас я выжала из себя все и, вынырнув, около минуты жадно глотала воздух. По-моему, теперь вода вокруг была чистой, я уплыла достаточно далеко от взрыва. Возможно, кто-то и уцелел и теперь болтался в воде, но я не слышала никаких звуков и не собиралась искать никого, поскольку у меня не было снаряжения не только для спасения утопающих, но и для моего собственного спасения (ради Мэри я, может, и задержалась бы и рискнула, но она-то точно не уцелела).
Я перевернулась на спину и стала смотреть в небо. Луны не было видно, но вскоре я нашла Арктур, потом обеих Медведиц, а потом и Полярную звезду. Итак, где север — ясно, я чуть-чуть изменила направление и поплыла на запад. Плыла я на спине, потому что на спине, если не дергаться, можно плыть хоть целый год, совершенно не уставая. Если конечности станут затекать: просто расслабьтесь и тихонько шевелите пальцами рук и ног в воде, пока не почувствуете, что все прошло. С дыханием, когда плывешь на спине, тоже нет проблем, а спешить мне некуда, мне нужно лишь попасть в империю со стороны Арканзаса. Но ни при какой погоде мне не нужно назад, в Техас.
Итак, карты нет, определить, где я нахожусь, невозможно. Я знала твердо одно: я должна плыть на запад и ни в коем случае — на юг. Я продолжала, лежа на спине, тихонько плыть по течению и внимательно смотреть на звезды. Сказать точно, на сколько меня сносило на юг течение, было трудно, и единственное, на что я рассчитывала, — если (и когда) река свернет на юг, я, плывя на запад, естественно упрусь в берег на стороне Арканзаса.
Так и случилось. Через час — а может и через два — я почувствовала, что подплываю к левому берегу. Я взглянула на небо, сверилась с Вегой и взяла еще круче на запад. Вскоре головой и задела корягу, перевернулась, ухватилась за нее, встала на дно и, осторожно обходя другие коряги, пошла к берегу. Дно было илистое и грязное. Я выбралась на берег и огляделась вокруг.
Темень стояла полная, светились по-прежнему лишь звезды в небе. Отличить темную полосу воды от такой же темной полоски прибрежных кустов можно было лишь по отражающимся в воде звездам. По звездам наверху я сообразила, что двигаться на запад, значит — прямо в темную полосу кустов. Бр-р-р… Но единственная альтернатива — обратно в реку и… завтра я окажусь в Виксберге. Ну нет, благодарю покорно.
Я нырнула в кусты, потом в лесок и быстро, не останавливаясь, шла в течение нескольких часов. Может, это была и не самая длинная ночь в моей жизни, но самая унылая — это точно. Конечно, на свете хватает куда более опасных джунглей, чем леса и заросли в низовьях Миссисипи, но осваивать их без самого примитивного мачете или по крайней мере обычного острого ножа…
Я шла, все время оглядываясь, и путь мой был так же извилист, как русло реки, из которой я выбралась. Двигалась я, дай Бог, по километру в час, а может, и меньше — каждые несколько метров и останавливалась и смотрела на звезды, чтобы не сбиться с пути.
Дико раздражали мухи, комары, какие-то жуки, о существовании которых я никогда не подозревала, дважды я едва не наступила не змею — может, это были обыкновенные речные ужи, но я не стала проверять. Да, еще полным полно было птиц, которые издавали резкие крики, когда к нашему общему неудовольствию задевали крыльями мою физиономию. Под ногами было сплошное болото, и все время приходилось преодолевать какие-то кочки и валежник. Раза три или четыре я бухалась в воду; когда она доходила мне до горла, я плыла. Как правило, вода была стоячей, но однажды мне показалось, что я попала в какой-то канал или маленький приток Миссисипи и за мной поплыло что-то очень большое. Огромная рыбина? Сом? Но они, по-моему, обычно лежат на дне… Крокодил? Но они, насколько мне известно, вообще здесь не водятся. Может, это лох-несское чудище решило порезвиться? Не знаю, я его не видела, потому что, как только
Казалось, тысячу лет прошло после взрыва «Миртл» и «Мадам Лу», и наконец рассвело.
В километре к западу от меня расстилалась высокая долина Арканзаса. Я испытывала настоящий триумф, но не только его, еще и дикий голод, была вымотана, искусана комарами и прочей гнусью, начисто лишилась всякой привлекательности и страшно хотела пить.
Несколькими часами позже я очутилась в гостях у мистера Азры Хантера, а еще через пару часов в его маленьком фермерском вагончике, запряженном парой симпатичных мулов, мы подъезжали к небольшому городку под названием Эдора.
Поспать мне не удалось, но все остальное в доме Хантеров я получила — еду, питье и возможность умыться и привести себя в относительный порядок. Увидев меня, миссис Хантер всплеснула руками, одолжила мне расческу и накормила завтраком: яичница на сале с домашней ветчиной, кукурузный хлеб, масло, кофе и молоко. Чтобы как следует оценить кулинарные способности миссис Хантер, советую вам проплыть полночи по Миссисипи, а вторую половину по колено в грязи поплутать по близлежащим болотам. Никогда не ела ничего вкуснее!
Завтракала я в ее халате, потому что она заставила меня выстирать мой спортивный костюм — когда пришло время прощаться, он был почти сухим и я выглядела не так уж плохо. Почти прилично.
Я не предлагала Хантерам денег. Бывают среди живорожденных людей такие, у которых их очень мало, но зато очень много доброты и достоинства. Их гостеприимство не продается и не покупается, равно как и все остальные их поступки. Я еще только учусь распознавать такую особенность в некоторых представителях рода людского, но с Хантерами ошибиться было невозможно.
Мы пересекли долину Мэйкон, и дорога уперлась в широкую трассу. Мистер Хантер остановил мулов, слез со своего сиденья и подошел к вагончику.
— Мисс, — сказал он, подавая мне руку, — я буду очень признателен, если вы сойдете здесь.
Опершись на его руку, я вышла из вагончика и спросила:
— Что-нибудь случилось, мистер Хантер? Я чем-нибудь обидела вас?
— Нет, мисс, — помолчав, ответил он, — вовсе нет. Вы… Вы рассказали нам, как ваша рыбацкая лодка
