отель к незнакомым мужчинам. Даже в Лос-Анджелесе подобное не очень приветствуется.
Она нервно хихикнула, но выпрямилась и оправила юбку.
— Если мы полетим на Барбадос, вы должны сменить и одежду, и макияж, — безжалостно продолжал Дронго, — и не предлагать своего тела в обмен на услуги других людей. Вы меня понимаете?
— Иди ты… — выругалась она, вскочив с дивана. — Тоже мне умник нашелся. Я за помощью пришла, а он мне лекции читает. Если не хочешь со мной спать, так и скажи, только зачем мне говорить все эти гадости.
Она направилась к двери, но он протянул руку и поймал ее за плечо. Развернул к себе.
— Я говорю для тебя, дурочка, — без гнева сказал Дронго. — Нужно понимать, где и как одеваться. То, что нравится Юхану, не обязательно должно понравиться его матери. А ведь там будут еще и другие родственники.
— Пусти, — крикнула она.
Он отпустил ее, и она поспешила к двери. На пороге обернулась и громко крикнула:
— Сам дурак, — после чего хлопнула дверью.
Он усмехнулся. Раз она так сказала, значит, все-таки поняла, о чем он ей говорил. Дронго неторопливо вышел из номера, прошел по коридору, спустился на первый этаж и прошел через сад в холл. Портье протянул ему большой пакет. Дронго забрал пакет и вернулся в свой номер. «Кажется, сегодня гостей можно уже не ждать, — подумал он, взглянув на часы. — Уже половина двенадцатого. Скоро полночь. Нужно повнимательнее посмотреть план виллы».
Дронго едва успел разложить на столе план, когда городской телефон снова зазвонил. Он недовольно покосился на аппарат. Если к нему напросится еще один гость, то нужно отказаться от поездки на этот чертов Барбадос. Иначе они просто его задергают. Телефон продолжал звонить. Он снял трубку.
— Слушаю вас, — недовольным голосом сказал Дронго.
— Добрый вечер, — услышал он незнакомый голос. — Извините, что беспокою вас в столь позднее время. Извините, я не знаю вашего имени.
— Вы звоните мне в полночь, не зная моего имени, — несколько озадаченно спросил Дронго. — Тогда зачем вы вообще звоните?
— Вы эксперт, прилетевший из Москвы? — уточнил его невидимый собеседник. — Я узнал, что вы живете в «Кал Маре». Вы единственный постоялец из Москвы в этом отеле.
— Не сомневаюсь. Кто со мной говорит?
— Эдуардо. Эдуардо Линдси. — Дронго подумал, что это уже некий перебор. Линдси был визажистом Кристин. Неужели и у него есть веские причины для срочного разговора с экспертом?
— Как мне к вам обращаться? — не унимался Линдси.
— Меня обычно называют Дронго.
— Очень приятно. Мистер Дронго, мы должны срочно увидеться. Вы можете приехать в бар «Ночная медуза»?
— Я не знаю, где он находится. К тому же я очень устал и не собираюсь никуда выходить. Может, мы увидемся завтра?
— Ни в коем случае, — несколько истерично воскликнул Линдси, — только сегодня. Если разрешите, я к вам приеду…
— Уже очень поздно, мистер Линдси, и я собираюсь ложиться спать. Может, все-таки мы отложим нашу встречу?
— Нет. Только сегодня. Я буду у вас минут через сорок. Мы должны обязательно поговорить именно сегодня…
Линдси отключился. Дронго устало положил трубку. С таким сумасшедшим делом он еще никогда не сталкивался. Сначала этот врач, который ошарашивает его известием о болезни актрисы и требует, чтобы они не летели на остров, где ей может стать совсем плохо. Потом ее младшая сестра, которая уверяет, что Кристин пребывает в глубочайшей депрессии после смерти своей племянницы. Затем возможная невестка актрисы, которая убеждена, что эта поездка должна обязательно состояться. И, наконец, звонок визажиста. Сколько еще загадок будет в этом деле?
Он взглянул на план виллы. Огромный участок в полтора гектара на берегу моря. Два бассейна, трехэтажный особняк. Рядом несколько подсобных помещений. В особняке восемь спальных комнат, просторная гостиная, большая веранда, несколько личных комнат Кристин: домашний кинотеатр, студия записи, зал для массажа. Одним словом, типичный роскошный особняк богатой и преуспевающей актрисы, в котором не было места кабинету или библиотеке.
Спальные комнаты распределялись следующим образом. Четыре на втором этаже, четыре на третьем. При этом на втором этаже двухместные комнаты с большими ванными. А на третьем — небольшие комнаты, очевидно, предназначенные для гостей. Таким образом, на вилле одновременно могли жить двенадцать человек. В правом крыле здания находились две спальни, соединенные друг с другом, очевидно, для самой Кристин и ее супруга. В таком случае остальные две пары могли разместиться в левой части здания в двух других апартаментах. А четверо мужчин могли жить на третьем этаже. Очевидно, Кристин все рассчитала правильно. И тогда на вилле одновременно могли находиться десять человек, вместе с хозяевами.
Было уже пятнадцать минут первого, когда в его номере наконец появился визажист. Он был в шелковом фиолетовом костюме, белой майке. Всклокоченные волосы были зеленовато-фиолетового цвета. В правом ухе поблескивала небольшая серьга. На пальцах правой руки сверкали два кольца, одно из которых было с фиолетовым камнем. Довольно высокого роста, худощавый, стройный, подвижный. Немного подведенные глаза, немного румян на шеках. И лакированная обувь, отдающая фиолетовым оттенком. Войдя в комнату, он сразу протянул руку Дронго.
— Добрый вечер, — приветливо начал Линдси. — Надеюсь, я не очень вам помешал. Где у вас можно сесть?
— Присаживайтесь на диван, — хмуро предложил Дронго.
— Чудно, чудно. — Линдси прошел к дивану. Затем оглянулся по сторонам и прошел дальше, усаживаясь в кресло. Дронго усмехнулся и сел на диван.
— Итак, вы тот самый эксперт, о котором все так много слышали, — взмахнул рукой Линдси. — Очень приятно наконец увидеть вас лично. Я сегодня был у Кристин, когда ей позвонили и сообщили, что вам в отель «Кал Мар» переслали план ее виллы на Барбадосе. И я понял, что наша поездка на Барбадос зависит от вашего настроя. Правильно?
— Не совсем. Это зависит от желания самой миссис Линдегрен.
— Это ясно, — улыбнулся Линдси, — но ведь вы можете оказать на нее некоторое влияние. Если вы посчитаете, что ей грозит реальная опасность на этом прекрасном острове, то вполне вероятно, что она откажется от поездки.
— Ну и пусть откажется. Почему этот вопрос вас так волнует?
— Как хорошо, что я приехал к вам именно сегодня, — снова взмахнул руками Линдси. — Ну разве можно так говорить? Неужели вы действительно ничего не понимаете? Ей так важно принять участие в съемках этого фильма о защите живой природы. Ее и так обвиняют в бесчувственном отношении к животным, после того как она надела эту злополучную шубу в Москве.
— Какую шубу?
— Из норки или из песца. Я не помню точно. Но зверей там убили много, чтобы сделать ей такую шубу. Конечно, ей не следовало принимать подобный подарок и надевать шубу под объективами фотографов. Но она ее надела. И теперь просто обязана принять участие в съемках фильма о защите живой природы.
Несмотря на свой экстравагантный вид, Линдси был совсем не дурак, и в его размышлениях были свои резоны.
— Возможно, вы правы, — задумчиво кивнул Дронго. — Я не знал об этой истории с шубой. Кто ее подарил? Режиссер Симаков?
— Не помню. Но это не так уж и важно. В любом случае ей нужно обязательно лететь на Барбадос. А вам не мешать ей и по возможности охранять ее.
— Я буду иметь в виду ваши установки.
— Ну какие там установки, — отмахнулся Линдси. — Я хотел встретиться с вами, чтобы убедить вас не
