восприимчивость.
– Вы ошибаетесь, молодой человек, – мягко возразил Агент, разглядывая его с каким-то новым удивлением. Сейчас Каладборг не имеет к вам никакого отношения: его сущность надежно изолирована от вашей шлемом Одиночества. Так что, все способности, которые у вас есть сейчас – ваши родные!
– Не может быть! – искренне изумился Дмитрий. – Я был самым обычным человеком, пока не нашел Каладборг. Во мне же не было ни грамма магии!
Агент покачал головой:
– Такие артефакты не даются в руки случайным людям, Дмитрий Сергеевич. Я уже говорил вам, что вы обладаете рядом качеств, которые предопределили выбор Судьбы в вашу пользу. Но ведь и Каладборг не отверг вас… Впрочем, ответы на большинство вопросов, касающихся вашей исключительности, мы получим уже весьма скоро…
Агент повернул перстень надетый на безымянный палец правой руки камнем наружу, и тот сверкнул зеленым огнем. В магическом экране образовалась темная арка, в которую Агент бесстрашно шагнул, жестом пригласив молодого человека следовать за ним.
– Кстати, – Агент порылся в карманах, извлек оттуда синий кулон на цепочке и протянул Дмитрию, – возьмите это. Он вам пригодится.
– А это что?
– Кулон-переводчик. Тот, к кому мы идем, не знает всеобщего языка Пандемониума.
Дмитрий покорно надел кулон.
Когда двое путников прошли ущельем между двух скал, их взглядам открылась собственно зона заточения. Она представляла собой долину, со всех сторон окруженную горами, испещренными отверстиями гротов явно искусственного, а точнее, магического происхождения: уж больно ровными и похожими друг на друга были входы в эти пещеры.
Дмитрий прикинул на глаз количество гротов. Их было около двух десятков.
– И сколько Куполов заточения находится в каждой такой пещере? – поинтересовался молодой человек.
– Не больше четырех. Купола, разумеется, одиночные…
– И все пещеры заняты?
– Что вы?! От силы треть!
– Негусто…
– А как вы думаете, много ли найдется во Множестве Миров преступников, достойных такой кары?
– Пожалуй, нет, – подумав, произнес Дмитрий. – Чтобы вечно томиться здесь, они должны были совершить нечто поистине чудовищное или самим своим существованием представлять страшную угрозу для Множества…
– Вот именно. А такие индивидуумы, к счастью, появляются крайне редко, иначе наша Вселенная вряд ли дожила бы до столь преклонного возраста.
– А Савранский тоже здесь?
– Этот бедолага? – Агент презрительно хмыкнул. – Нет, конечно! Его просто использовали, как пешку… А вот тот, кто двигал эту пешку, пожалуй, вполне заслуживает местной прописки…
– Вы знаете, кто он? – полюбопытствовал Дмитрий.
– Догадываемся…
– Тогда почему он еще не здесь?
– Даже мы не можем трогать представителей высших рас без веских улик, а их у нас нет. Дедукцию к делу не пришьешь…
– Вы назовете мне его имя?
– Зачем вам?
– Просто интересно…
– Ваш интерес, учитывая, что за вещь вы носите в бедре, может боком выйти этому эдемиту.
– Вам же лучше! – усмехнулся Дмитрий. – Не придется улики добывать.
– А вот этого не надо! – сурово отрезал Агент. – Мы не можем покровительствовать судам линча!
– Можно подумать, до этого я не убивал эдемитов.
– Одно дело – самозащита, а другое…
– Ладно, проехали! Клянусь, я не открою сезон охоты за его головой! Я просто хочу знать…
Агент с сомнением взглянул на него:
– Прошу вас учесть две вещи. Во-первых, этот эдемит являлся лишь непосредственным манипулятором, сама же идея принадлежала целой группе высокопоставленных представителей этой расы. А во-вторых, так или иначе, от наказания он все равно не уйдет, можете не сомневаться!
– Так вы скажете мне его имя?
– Нет.
– Черт! Ладно, предлагаю компромисс: я выскажу свое предположение, и если я прав, вы кивнете. Хорошо?
Агент промолчал.
– Молчание – знак согласия. Это Пириэл?
Посланец Первосозданного медленно кивнул. Дмитрий издал неразборчивый возглас и щелкнул пальцами.
– Вот ублюдок! Признаться, я почти не сомневался, что это его рук дело!
– Личная неприязнь – плохой советчик…
– Но ведь я оказался прав!
– Помните, что вы мне обещали – никакого самосуда! Кроме того, повторюсь, он был лишь одним из группы заговорщиков, часть из которых нам неизвестна, а часть… находится вне пределов нашей досягаемости.
– Это как? – ошарашенно спросил Дмитрий.
– Их души прекратили свое существование навсегда.
– Я постарался?
– Вы тут не при чем. На вашем счету нет еще никого из Высших. Одного убил Лонгар Темный и скормил своей Короне, второго… по-видимому, его слуги, но с уверенностью мы не можем этого утверждать.
– Да-а-а…
Остаток пути они проделали молча. Дмитрий обдумывал услышанное, а спутник поглядывал на него с некоторой опаской и не решался прервать его размышления.
Грот, в который привел Дмитрия посланец Первосозданного, был заполнен до отказа, то есть все четыре Купола в нем были заняты. Духовные сущности, заключенные в них, были полупрозрачны, но сохраняли форму тела, которое после смерти исторгло их из себя. Здесь были два человека, орк и существо весьма жуткого обличья, подобного которому Дмитрию еще видеть не приходилось.
Из двух людей молодой человек сразу же определил того, по чью душу (хм, каламбур получился!) они пришли. Дело в том, что этого человека Дмитрий уже однажды видел – в зеркальной витрине универмага, когда Каладборг единственный раз за время их знакомства поменял облик своего носителя. Это случилось в тот памятный день, когда в дом Барковых, словно Немезида, заявилась Селена, собираясь вершить свою вендетту. Да, это был Дайнард.
Дух архимага сразу же, не удостоив Агента даже мимолетным взглядом, впился глазами в Дмитрия. И тому, видевшему в своей жизни немало пристальных, ненавидящих и даже испепеляющих взглядов, на мгновение стало неуютно. Этот взгляд был лишен ненависти, зато в нем легко читались надежда, страх, боль, узнавание, отчаяние и Создатель знает, что еще.
Дмитрий понятия не имел, почему Дайнард так странно на него смотрит. Сам же, глядя на дух мертвого архимага, испытывал смешанные чувства. С одной стороны, молодой человек уважал его за то, что тот смог создать столь могущественный артефакт да еще и противодействовал его воле в течение нескольких лет, в то время как он, Дмитрий, уже еле держится, хотя с тех пор, как он стал носителем Каладборга, не прошло еще и года. С другой стороны, за это же самое он проклинал Дайнарда: ведь это его творение превратило жизнь Дмитрия в ад.
Тем не менее, молодой человек, подошел к куполу фар-сорнского архимага и сдержанно
