Эльфийка подавленно молчала. Несмотря на то, что ее по-прежнему переполняли ярость и боль, она не могла не признать, что в словах Безликого был свой резон. Только этот резон имел до отвращения рациональную природу, а логика тут отнюдь не была главной. По крайней мере, так считала Аллерия. Пауза затягивалась. Нарушил ее Ровэн.
– Прежде чем ты примешь окончательное решение относительно меня, Аллерия, я хотел бы кое-что прояснить между нами. Я не любитель сослагательного наклонения, а разговоры в стиле «если бы все повторить снова, я поступил бы иначе», считаю уделом лицемеров и демагогов. Не могу также сказать, что тогда выбрал не ту сторону. Я теперь вижу безумие курса Темного на разрушение и завоевание, но правда в том, что в то время никакого выбора у меня не было. Просто потому, что я был и есть часть Серых Пределов. Я поступал так, а не иначе, благодаря своей природе. А извиняться за нее я не вижу смысла, ибо в этом нет моей вины. Мне, возможно, не следовало появляться в замке Деланналь, но я слишком хотел воссоединиться со своей семьей. Пусть это было эгоистичное желание, но я не мог ему противостоять. Не стоит обвинять меня в том, что я хотел их использовать, чтобы добраться до вас с Дмитрием. Это не так. Против Дмитрия средство у меня уже было, – обращенная Алина Баркова.[8]
Тут вампир криво усмехнулся:
– Думаю, этими словами я подписываю себе приговор, не так ли, мессир?
– Ну, почему же, Ровэн? Продолжайте: мне очень интересно.
– Так вот, Аллерия: тому, что ты увидела своего отца таким, есть свое объяснение. Корн, как и Эммелия, отказался от обращения и бежал сразу же после самоубийства супруги. Он спешил в Даль-Тименор, а военная необходимость требовала, чтобы его остановили. И я вынужден был приказать одному из личей убить твоего отца. Да, мне пришлось использовать его, чтобы отвлечь твое внимание и не дать помочь Дмитрию. Цель была лишь в этом, и я сожалею, что пришлось прибегнуть к таким методам. Признаю, тут тебе есть за что меня винить, но война и служба Темному диктовала такой образ действий: мы были по разные стороны баррикад. Я хочу, чтобы ты знала: я искренне скорблю по твоей матери, и готов сделать все, чтобы искупить свою вину. Ты – последнее, что осталось от моей семьи, и мне больно чувствовать твою ненависть.
Лицо Аллерии было как каменное.
– Последнее? – ее голос не выражал буквально ничего. – А бабушка? Ее же обратили вместе с тобой?
– Да, – печально произнес вампир. – Но она погибла через пару месяцев после обращения, во время охоты. С тех пор я один. Поверь, я не пытаюсь тебя разжалобить, а просто излагаю факты. Собственно, это все, что я могу сказать, Аллерия. Решать тебе.
Вновь воцарилось молчание. По лицу эльфийки было заметно, что внутри нее идет нешуточная борьба. Остальные терпеливо ждали. Даже Селена спрятала свою обычную полуулыбку.
– Я приняла решение, Ровэн, – наконец сказала Аллерия. – Вражды между нами не будет, но на твоем месте я бы не рассчитывала, что мы когда-нибудь снова станем семьей. Я ценю то, что ты, фактически, дважды спас мне жизнь, но забыть о твоей роли в гибели моих родителей не смогу – у нашей расы долгая память. Я не стану ненавидеть тебя и мстить, но это – все, что я могу обещать. Буду очень благодарна, если ты постараешься пореже попадаться мне на глаза.
Ровэн принял ее ответ с мрачным, но спокойным лицом.
– Что же, все справедливо. Спасибо и на этом.
Выдержав подобающую паузу после окончания столь тяжелого разговора, Безликий нарушил тишину.
– Если вы все между собой решили, я хотел бы тоже задать один вопрос. Ровэн, что вы думаете относительно продолжения нашего сотрудничества? Ваш отказ не повлечет каких-либо преследований с моей стороны, но мне, право, жаль терять такого помощника.
– Я так понимаю, мессир, что в случае своего ухода я лишаюсь «лика» и «ноченосца».
– Разумеется. Артефакты принадлежат мне, а благотворительностью я не занимаюсь.
Вампир улыбнулся:
– Вы предельно ясно изложили свою позицию. В таком случае, я не вижу причин для расторжения нашего договора. Работа интересная и достаточно хорошо оплачиваемая. Думаю, мало кто может похвастать подобным. Если вы не против, я остаюсь.
– Отлично! У кого-нибудь остались еще неразрешенные вопросы?
– Думаю, теперь моя очередь, – заговорила Селена. – Я тоже хотела бы кое-что для себя прояснить.
Она в упор посмотрела на Безликого.
– Я тебя слушаю, – отозвался тот.
– Не думай, что я не благодарна тебе за спасение, но каким образом ты оказался вовлечен в эту историю? Кроме того, ответь мне, откуда ты узнал про Сашу и как много тебе о нем известно? Ты что, следил за мной?
– Нет, не следил. По крайней мере, до определенного момента. О Саше Волкове мне известно весьма немного и ничего конкретного. Что же до этой истории… Я вел свою игру против Хаоса и вовсе не знал ни о каких твоих делах с Волковыми, пока интересы моих врагов не сосредоточились на этом мальчике. Я был, признаться, удивлен, что и ты им живо интересуешься. С тех пор я осторожно наблюдал за событиями, стараясь не показать своего внимания к этой истории, ибо Хаос, узнав об этом, мог внести существенные коррективы в свои первоначальные планы. Последнее было для меня крайне нежелательно, так как возможности иерархов Бездны существенно превосходили мои. Однако либо мой интерес был обнаружен, либо враг просто решил нанести превентивный удар, но, так или иначе, замок Судьбы подвергся мощной атаке. Меня хотели уничтожить, и это им почти удалось. Тем не менее, этот удар даже сработал мне на руку, так как эмиссар стал считать меня мертвым, что дало мне некоторое преимущество. Правда, пришлось удвоить осторожность. Я так и не понял, почему Саша Волков завладел твоим вниманием, но, если честно, не особо и пытался понять – в твои дела я вмешиваться не собирался. Единственное, что я осознал на определенном этапе, это то, что ты готова многим пожертвовать ради этого мальчика. И среди этого многого, как выяснилось, была и твоя жизнь. Последний факт меня, честно говоря, немало удивил.
– Меня тоже, – усмехнулась Селена. – За эти месяцы я столько о себе узнала! А когда ты понял, что истинной целью была я?
– Почти сразу же, как вычислил ваше общее внимание к Волковым. Анализ вероятностных полей вокруг Саши и любого из членов его семьи не показал ничего, что могло бы заинтересовать эмиссара. Аура мальчика тоже была самой обычной. Дело, несомненно, было в тебе: ты слишком явно демонстрировала свои намерения. Весьма неосторожно с твоей стороны: это дало эмиссару козырь против тебя.
– Сама знаю, – нехотя согласилась инферийка. – Мой прокол. Слишком расслабилась. Но если ты все понял, почему не предупредил меня?
– А ты бы послушала?
– Вряд ли, – призналась Селена. – Еще бы, наверное, заподозрила тебя в интригах.
– Вот то-то! Хаоситы следили за тобой. Попытавшись открыть тебе глаза, я бы ничего не добился, но с головой выдал себя врагу.
– А когда тебе стала ясна цель эмиссара?
– Окончательно – совсем недавно. До этого были лишь догадки, которые казались мне чересчур смелыми. Но, за неимением лучшего, я взял их как рабочую гипотезу и начал готовить контрмеры.
– И они тебе полностью удались. Должна сказать, затея с гомункулом – это круто! Да и вообще, вся комбинация – просто высший пилотаж! Я в восхищении. Снимаю шляпу!
– Спасибо. – Тон Безликого выдал, что он слегка удивлен и даже растроган. – Такая оценка из твоих уст дорогого стоит!
– Не за что. К тому же, комплименты – не мой профиль. Я говорю, что думаю.
– Тем более.
– Кстати, что там с эмиссаром? Хотелось бы лично выпустить ему кишки!
– Вряд ли это у тебя получится. О нем уже позаботились.
– Кто?
