И тем же тоном, что и произносил грязное ругательство, отдал команду:
– Аварийный старт!
И вновь корма «Авангарда» будто взорвалась. Включились два мощных ускорителя, срабатывающих раз в жизни, но зато способных тысячетонную махину звездолета отбросить от опасного места как пушинку.
И в этот миг прямо под человским крейсером раскололся корпус «Адмирала Сарба». Стартующий звездолет резко накренило, и тут его мощно лягнули ускорители…
Мощнейший удар, рвущий ремни, удерживающие человека в кресле, корежащий панель управления и всю рубку, обрушился на «Авангард».
Последнее, что успел увидеть генерал Рахад Виргул, был экран монитора, показывающий общую «картинку» боя, – единственный оставшийся крейсер кроков атаковали сразу четыре корабля челов и фролов. В правом верхнем углу уже светилось красным светом четыре кружочка – четыре корабля из его группы были уничтожены.
«Пять», – еще успел подумать генерал.
Затем экран монитора заслонил собой все и рассыпался острой, оглушающей болью, резко сменившейся темнотой. Резкий удар вырвал Рахада Виргула из кресла, швырнул его головой в монитор и грудью на панель управления…
И все-таки любимчику судьбы повезло и в этот раз. Крупно повезло. Ударив своим звездолетом кроковский звездолет, Рахад Виргул сумел перебить кабели, ведущие к зарядам системы самоуничтожения корабля. Не все, часть из них. И в эту часть входил кабель, несущий убийственный приказ на заряд подрыва топлива. Поэтому «Адмирал Сарб» не рассыпался на фоне черного космоса красочным фейерверком, а начал колоться на части, как лед в шейкере.
Из потерявших герметичность баков топливо стало выливаться наружу, где его уже с нетерпением поджидали раскаленные останки ядерного реактора. Поджидали, но не дождались. Упругий огненный смерч от врубившихся двух ускорителей человского крейсера пришелся как раз на эту часть кроковского звездолета, окончательно раздробив ее, далеко расшвыряв обломки. А через мгновение, завалившись набок и впечатавшись во вторую часть погибшего крейсера, человский крейсер потащил ее за собой, вместе с находящимися в ней людьми – живыми и мертвыми, челами и кроками.
«Да, жизнь как зебра: то белая полоса, то черная, и если не укусит, так лягнет». Андрей Кедров стоял у окна и в задумчивости смотрел на раскинувшуюся под ним Матею – столицу фролов, названную так в честь планеты. Единственной планеты, оставшейся у фролов.
Настроение было отвратительное.
«Вот уж не думал, что способен так ревновать. Раньше я только злился. Злился, что моя девушка не со мной, а с другим. Злился, потому что не привык быть вторым, не привык уступать кому-либо. А ревновать, чувствовать, как саднит сердце, а не как гневно кипит кровь, чувствовать опустошенность, а не распирающее тебя желание действовать, крушить, рвать…» – Андрей со всего размаху ударил головой по стеклу, инстинктивно пытаясь душевную боль заглушить физической.
Это помогло, но лишь на секунду. И вновь перед глазами возникла смеющаяся, счастливая Эльдира, танцующая с этим ненавистным челом.
Как же, герой! Рискуя собой, нарушая боевой Устав, он сумел взять в плен нескольких кроков. И среди них даже командира крейсера, которого генерал Виргул лихо взял на абордаж. Да, сверхоружие кроков он захватить не смог. Но он пленил людей, которые многое об этом оружии могут рассказать. Если не об устройстве, то, по крайней мере, где его разрабатывают. Словом, герой по всем меркам. Да еще и герой, проливший в сражении свою кровь. Ну как тут перед таким героем устоишь?
Андрею вдруг отчетливо вспомнился отрывок из прочитанной им книги. Название книги и автора он не помнил совершенно, но вот слова: «Героические личности всегда притягивали женщин. И те выражали им всяческое свое восхищение способами, им доступными», особенно «способами, им доступными» почему-то хорошо врезалось в память. Очевидно, из-за редко употребляемого способа построения фразы.
«Способами, им доступными», – душевная боль так резанула, что Кедров вновь с силой ударился головой об стекло.
Два дня назад потрепанная группа звездолетов, возглавляемая человским генералом Рахадом Виргулом, вернулась на Матею. Три крейсера и один эсминец со своими экипажами навсегда остались в астероидном поясе Арбзира. Потери кроков были примерно такими же – четыре крейсера. Но главное было другое. Сводная группа челов и фролов смогла захватить несколько кроков и среди них командира крейсера, с которого производился пуск новейшего оружия. Это был, конечно, не полный успех операции, но выполненное позволяло оптимистично смотреть в будущее – к смертельно опасному для фролов и челов оружию протянулась ниточка. И во многом благодаря генералу Рахаду Виргулу, который, лично командуя крейсером «Авангард», смог осуществит дерзкий маневр, буквально оседлав вражеский звездолет. И даже самоподрыв своего корабля крокам не помог. Челы умудрились не только уцелеть при этом и аварийно, включив мощные ускорители, покинуть место взрыва, но и утащить на себе часть звездолета кроков. После этого захватить в плен находящихся там, полностью деморализованных членов вражеского экипажа не представляло трудностей.
При этом маневре Рахад Виргул был ранен. Ремни, удерживающие его в кресле, не выдержали резкого толчка, и храбрый чел врезался головой в экран стоящего перед ним монитора, а грудью и ногами в панель управления. Результат – сломана грудина, левая нога и многочисленные ссадины на лице.
По земным меркам – это была тяжелая травма, обрекавшая человека минимум полгода находиться в гипсовом корсете, чем-то похожем на рыцарский панцирь. Вот только вместо копья и меча у такого «рыцаря» было два костыля, вместо коня – больничная койка, а вместо жесткого седла на верном Росинанте – часто не менее жесткое судно.
У цивилизаций, обогнавших земную на несколько столетий, все, естественно, было иначе. И через два дня герой схватки у пояса Арбзира, хоть и иногда морщась от боли, уже танцевал на балу, который дал Глава Верховного совета достойных Варзарул СакТардол в честь выигранного сражения. И танцевал исключительно с Эльдирой.
– Милый, но нельзя же обижать человека, который столько сделал для нас, фролов, – и дочь Главного командора фролов в очередной раз протягивала руку для танца красавцу-генералу.
И снова чужая, уверенная, сильная мужская рука ложилась на талию его жены, и чужое сердце билось в каких-то двадцати сантиметрах от ее сердца.
«Способами, им доступными» – красивая пара кружилась по роскошному голубому паркету Большого зала Главного здания Верховного совета достойных. И Эльдира, его жена, улыбаясь, смотрела на своего партнера и смеялась его шуткам. Или, потупив глаза и наклонив голову почти на его грудь, что-то слушала, очевидно, смелые и дерзкие комплименты в свой адрес.
А он стоял где-то на задворках огромного зала и кожей чувствовал ехидные взгляды в общем-то чуждых ему людей, рожденных под совершенно другим солнцем, отдаленным от его родного солнышка на сотни тысяч световых лет. Он даже чувствовал их мысли – что чел, явившийся неизвестно откуда, не по зубам тебе оказалась дочь Главного командора? Такие девушки достойны лучшего мужа, минимум генерала, с которым она сейчас и танцует. А тебе лучше просто убраться отсюда.
Когда в очередной раз Рахад Виргул с гордо поднятой головой повел Эльдиру к центру зала, Андрей круто развернулся, будто кто-то грозным недовольным начальственным тоном отдал ему команду «Кругом!», и широким, почти строевым шагом покинул веселящихся людей. А за его спиной, плавно набирая мощь, по огромному помещению разливался вал торжественной музыки.
«Ладно, хватить нюни распускать. Если у мужика уводят его бабу, он должен сделать все, чтобы этого не произошло. Если он, конечно, настоящий мужик. А чтобы представлять какую-то ценность в глазах Эльдиры, я должен получить настоящую профессию. Так я и получаю ее. Командир десантной разведгруппы. Так чего ты стоишь и бьешься головой о бронебойное стекло? Что, лучшего применения своей голове ты не нашел? Давай дуй в Космическую Академию, на тренажер десантного бота. Послезавтра зачет. Ты должен быть лучшим», – Кедров почти бегом бросился к лифту.
Через минуту он в искрящемся, кофейного цвета комбинезоне и белых невысоких сапожках – классический фроловский парадный костюм для танцев – уже привычным движением пристегивал ремни в пилотском кресле флайера.
– Клац, – сработал замок ремней, и тут же специальная система потянула их, создавая оптимальный
