прижим человека к креслу.
На панели управления загорелась зеленая лампочка – бортовой компьютер разрешал начать подготовку к полету. И тут же Андрей нажал на большую черную кнопку, начиная эту подготовку.
«От винта!» – мысленно произнес он старинную земную команду. И его настроение неожиданно улучшилось.
«Ну, ничего. Подтянусь я к вашему уровню. А там посмотрим, кто лучше может воевать. Управлять звездолетом я научусь. Сдохну, а научусь. А вот ты сумеешь научиться с двадцати метров ножом в шею, поверх броника попадать? Ниче, еще посмотрим, кто кого. Еще посмотрим, кто будет танцевать девушку».
Флайер, глухо рыкнув, взвился в воздух.
На площади Героев – центральной площади Матеи, как всегда, кипела жизнь. Тысячи фролов прогуливались по огромному прямоугольному пространству, в центре которого возвышалась взметнувшаяся на пятьдесят метров вверх стела, выполненная из хрусталя, в виде столба пламени, бьющего из дюз маршевого двигателя боевого звездолета. Спрятанные внутри стелы лазеры искусно подсвечивали хрусталь, создавая полную иллюзию бушующего пламени. Эта стела была воздвигнута двадцать лет назад в честь всех пилотов и десантников, погибших в сражениях с кроками на множестве планет или просто в космосе. И их имена, нарисованные лазером, возникнув в основании стелы, медленно скользили вверх по хрусталю, на фоне бушующего «пламени» и под звуки торжественной музыки. Словно это души погибших людей возносились к небесам, уже неподвластные тысячеградусной огненной стихии. На самом верху надписи исчезали, чтобы вновь возникнуть в основании стелы – память о героях, отдавших свои жизни за Родину, бессмертна.
К этой стеле часто приходили родные и близкие погибших пилотов и десантников, чтобы еще раз увидеть имя близкого человека, величественно поднимающееся над городом.
Время от времени в больших прозрачных шарах диаметром пять метров, стоящих на специально отведенных местах на площади, искусно спрятанные под ней лазеры показывали красочные картинки космических сражений, которых было не счесть в истории маленького гордого народа. А по углам площади на двадцать метров вверх взметнулись башни, увенчанные мощными боевыми лазерами, – станции противокосмической обороны. Враг силен и беспощаден. И надо быть готовым в любое время и в любом месте дать ему достойный отпор.
Около одной сферы, где компьютер, дирижируя лазерами, показывал рейд трех фроловских звездолетов на одну из баз кроков, как-то незаметно сгустилась толпа из примерно ста молодых людей. Некоторое время молодые люди молча наблюдали, как крейсеры сходят с орбиты и стремительно устремляются вниз, одновременно ведя огонь лазерами и пуская ракеты, как ровные ряды строений базы заливает бушующее пламя, как мечутся испуганные кроки, как огненными пузырями вспухают склады с оружием и топливом.
Неожиданно, по какому-то невидимому сигналу, одновременно из сотен баллончиков, зажатых в сотнях рук, вырвались струи черной краски, быстро превратившие прозрачный шар в черный, какой-то обуглившийся предмет, похожий на те, которые еще несколько секунд назад возникали в его глубине. Фроловские боевые звездолеты так и не успели закончить свой дерзкий рейд.
– Нет войне фролов и кроков! Люди созданы созидать, а не убивать! – одновременно начали скандировать сотни глоток.
И словно этот дружный крик послужил катализатором реакции. Вокруг других шаров заволновалось людское море, сгустилось, образуя вокруг каждого из них плотное кольцо человеческих тел. А через секунду эти кольца исторгали из себя сотни черных струй краски.
– Нет войне фролов и кроков! Люди созданы созидать, а не убивать! – раздавалось с разных концов площади, заглушая торжественную музыку.
Несколько минут продолжалось это противоборство. Противоборство ритмичного, строгого ряда звуков с валом беспорядочных, диссонансных, разбросанных по всему спектру частот звуковых колебаний.
Неожиданно в это противоборство вмешались третьи звуки, почти похожие на те, которые боролись со стройной, но не многочисленной шеренгой своих собратьев. Почти похожих…
– Ублюдки! Нелюди! Предатели! В таком месте кричать такое!
Все эти три волны звуков, сталкиваясь между собой, переплетаясь, образовали какое-то бушующее море децибел:
– Нет войне… ублюдки… созидать, а не… кричать такое…
Вслед за звуками, смешались и источники этих звуков:
– Бей выродков! Отправим их к их любимым крокам! И без гипера обойдемся!
В воздухе замелькали сжатые кулаки, ноги, раздались глухие звуки ударов.
– Передаем экстренное сообщение, – на приборной доске лицом известного телеведущего ожил монитор, установленный в левом углу. – На площади Героев происходит массовая драка, в которой участвуют, по предварительным данным, до трех тысяч человек.
Красивое, с правильными чертами лицо телеведущего исчезло, сменившись сотнями, перекошенных яростью лиц.
– А ну покажем этим любителям войны, как больно, когда убивают! – высокий, широкоплечий парень кричал, казалось бы, прямо в лицо Андрею.
То, что увидел Кедров на мониторе в своем флайере, коренным образом отличалось от того, что происходило на площади Героев всего несколько минут назад, в начале столкновения. Люди, возмутившиеся выходкой сотен молодых людей, обливших черной краской шары для голографического видео и выкрикивающих кощунственные, возмутительные для этого места лозунги, неожиданно оказались в меньшинстве. Едва они полезли в драку с парнями, стоявшими плотной стеной вокруг шаров, как тут же до этого мирно дефилировавшие по площади прохожие бросились на них. Ситуация мгновенно изменилась. Теперь не пара сотен человек, выступавших за мир с кроками, противостояла многотысячной толпе, а, наоборот, пара сотен человек, видевших в кроках исключительно врага, оказалась против нескольких тысяч.
Зажатые с двух сторон, незнакомые друг с другом, неподготовленные к такому обороту событий, люди легко были смяты. Началось избиение. Их валили с ног, били ногами, обливали черной краской.
Именно такую «картинку» увидел бывший лейтенант воздушно-десантных войск России, а ныне курсант Военно-космической академии фролов. Пока мозг землянина еще думал, что предпринять, руки уже направили флайер на новый курс.
– Бей черных! – так стихийно, на площади Героев было придумано название людям, не желающим союза с кроками. Его впервые пробасил высокий, широкоплечий парень. Повалив на землю какого-то невысокого молодого человека и уперев в его грудь свое колено, он поливал его черной краской из баллончика. – Теперь у тебя поубавится пыл воевать! – Он наотмашь ударил лежащего человека по лицу уже пустым баллоном. – Будешь знать… – но договорить, так же как и еще раз ударить, он не успел.
От сильного удара в правое ухо он отлетел от своей жертвы на метр и растянулся на твердом, прорезиненном покрытии площади. Когда широкоплечий парень наконец, превозмогая звенящую боль в голове, встал, то увидел, что какой-то молодой высокий человек, одетый, словно на торжественный вечер, каким-то неуловимым движением перебросил через себя другого парня и тут же ударом локтя заставил согнуться еще одного.
– А, недобитый черный! – Зажав в широкой ладони пустой баллончик из-под краски, со звенящей от удара головой, фрол кинулся на своего обидчика.
А дальше время вновь для него остановилось. Он лишь успел заметить какое-то движение этого высокого человека в свою сторону, потом все, словно внезапно выключили телевизор – чернота перед глазами.
Андрей дрался, как учил его в Рязанском институте воздушно-десантных войск инструктор рукопашного боя майор Коноваленко – спокойно, бесстрастно, ни в коем случае не входя в раж. Обездвижил одного противника, тут же переключайся на следующего. Не старайся ударить врага сверх необходимого. Только чтобы лишить его возможности нападать. И дело тут не в гуманности, просто надо экономить силы. Тогда у тебя больше шансов уцелеть и нанести максимальный урон противнику.
Привычный для таких схваток мозг землянина легко ввел подвластное ему тело в специальный режим боя, когда оно становится похожим на машину. Руки, ноги, туловище работают в быстром едином ритме, но
