Барон с кажущейся небрежностью поглядел на Марка, оценил и широкие плечи, и крепкое тело опытного воина, и опасный безжалостный блеск глаз.
– Наёмник? – Барон удивленно огляделся. – Где же твой хозяин?
– Теперь я сам себе хозяин.
– Так не бывает – сказал Сигурд и запнулся. – Уж если ты сам по себе, значит, прокляли тебя боги. Ну- ка покажи свою тень.
– В другой раз полюбуешься, – огрызнулся Марк.
Барон засмеялся.
– Эк кусаешься. Выходит, и вправду проклят. Знаю я ваше племя, только кровь любите... Убирайся с дороги!
– Нет.
Барон не спешил нападать. Марк чувствовал напряжение, витающее между людьми, кожей ощущал страх ожидающих братьев и девушки.
Усмехнулся про себя. Видимо, прав учитель, у всех наступает предел. Наступил и для него. Никак иначе не объяснить странной тоски в душе, желания защитить Неждану... А раньше Арину...
– Лучше уходи ты. Хочешь девушку? Тогда попробуй пройти через меня, – сказал Марк.
«Хватит размышлять, – решил он. – Если уж вступил на странный для наёмника путь, то нужно дойти до конца».
Всадник расхохотался, хлопнул себя по колену.
– Насмешил, парень. Ох насмешил... Принесите его голову, – буднично сказал барон, не повысив голос, словно вина в таверне заказал.
С гиканьем и свистом на подворье ввалились разбойники, хлипкий забор рухнул, в воздух взвилась туча пыли.
Четыре серебристые молнии сверкнули на солнце, два ножа нашли жертвы – хищно впились, словно жаждущие крови вурдалаки. Разбойники захрипели, царапая пальцами торчащие рукояти, и рухнули под ноги бегущих товарищей.
– Ну-ка позволь и нам повеселиться.
За спиной Марка появились оба брата, заслоняя широкими спинами дверь, в руках хищно и радостно дрогнули мечи.
– А где Русак? – не обворачиваясь спросил Марк.
Тишка усмехнулся и ответил, растягивая слова:
– Он вместе с ящеркой сестру охраняет. Видать, дюже храбрый слуга твой, а за столом вчера больше всех отличился.
– Покажем татям поганым! – рявкнул Богдан и первым кинулся к разбойникам.
Он вломился в толпу, как медведь в кусты. Вокруг образовалась пустота, разбойники отступили от страшного меча в его руках, но, подгоняемые грозными окриками атамана, окружили его и наскакивали, как мелкие шавки на разъярённого зверя, силясь свалить.
Чуть в стороне тоже звенели клинки, а в центре бушевал второй брат.
«Десять против троих, – мелькнула мысль, но наёмник лишь усмехнулся: – Не впервой!»
Марк не стал сходить с крыльца. Стоящий на возвышении и прикрытый со спины дверью он легко отражал удары противников, колол и рубил без устали. Меч сплетал смертельные узоры, как живой выл от жажды крови. Разбойникам же приходилось обходить толстые столбы, удерживающие навес, и увертываться от страшных ударов наёмника.
Конники и барон стояли в стороне, наблюдая за дерущимися, и не спешили ввязываться.
Атаман вывалился из боя, в крови, зажимая рану на плече. Ему повезло, что клинок Богдана прошёл вскользь, иначе лишился бы руки.
– Господин барон, помогите же!
Барон окинул взглядом поле боя и скривил губы в презрительной усмешке. Вокруг братьев всё больше оставалось свободного места, разбойники, кому повезло выжить, скуля, отползали назад, менее удачливые товарищи остались лежать на земле с раскроенными черепами и отрубленными конечностями. Марк дрался более спокойно, но жестче. Он двигался стремительно и бил молниеносно, не упускал ни одной оплошности врагов, но при этом помнил о раненном плече и старался его прикрыть.
– Господин! – взвыл атаман, видя, как гибнет его немногочисленное войско.
Барон, не глядя на атамана, махнул рукой.
– Впёред.
Два конника въехали в гущу битвы, под копыта лошадей первыми попали оставшиеся в живых разбойники. Воины даже глазом не повели, что топчут своих, и те кинулись в стороны, как брызги от удара по воде.
Вскрикнул и упал младший брат, его принялись ожесточенно топтать копытами.
– Нет! – взвыл Богдан. – Тишка!
Поднялась и опустилась булава. Богдан упал, и вокруг головы стало быстро расползаться тёмное пятно.
Наёмник остался один. Кисть, в которой Марк держал меч, бешено заработала. Меч, вращаясь, запел песню. Конники остановились, как вкопанные. Пробить такую защиту непросто. Либо ногу рассечет, либо коня покалечит.
– Стойте! – Голос Нежданы заставил оборваться звон клинков.
Марк быстро обернулся. На пороге стояла разъяренная девушка. Марк сделал шаг назад, пытаясь собой закрыть Неждану, и не заметил как тяжелая булава конника пробила защиту. Меч отлетел в сторону как игрушка. Марк отшатнулся, и воины жестко прижали его копьями к стене.
– Вот и все, – надменно сказал барон.
– Возьми его оружие, Жада. – Сигурд кивнул высокому скуластому крепышу. Тот спешился и подошёл к Марку.
– Я возьму это. Ты ведь не против?
Его товарищи заулыбались, раздались подбадривающие голоса. Жада расстегнул пояс Марка, снял перевязь, в рукаве нашёл кинжал в ножнах, вытащил, полюбовался клинком и забрал себе, крепкой веревкой связал руки и ноги. И только после этого воины убрали копья.
– Тащите его на середину, – распорядился барон и тут же забыл о наёмнике, пришпорил коня и в два прыжка оказался рядом с Нежданой. Не останавливаясь, подхватил девушку, перекинул через коня перед собой. Неждана успела только вскрикнуть. В нос ей ударили запахи конского пота и немытой плоти. Девушка задохнулась, распахнула рот. Блуждающий взгляд выхватил среди лежащих тел знакомые. Богдан и Тишка!
Она завизжала отчаянно, до хрипоты. Сигурд недовольно сморщился и, аккуратно примерившись, легонько стукнул пленницу по голове. Неждана затихла и повисла сломанной игрушкой.
Около изгороди барон придержал коня.
– Убить его, – приказал он и, чуть помедлив, добавил: – И всех кого найдете.
Воины спешились, привязали коней за уцелевшие столбы, а барон развернулся и скрылся в лесу. За ним чёрным вороньем потянулись уцелевшие разбойники.
Двое воинов вытащили Марка на середину двора и поставили на колени, попутно пнув его. Они не боялись связанного по рукам и ногам человека.
Жада поплевал на ладони, неторопливо вынул меч и примерился к шее наёмника. Но сладкая улыбка полиняла, как выцветшая краска, он так и застыл с занесенным мечом.
Едва успел Сигурд скрыться за деревьями, как перед избой появились рокты. Неслышными тенями они приблизились к убитым и стали деловито привязывать их к толстым шестам. Работали быстро, совершенно не обращая внимания на живых: одни привязывали, другие тащили. Воздух наполнился запахом свежевспаханной земли и торфа – такой запах сопровождал падальщиков.
Жада медленно опустил меч и вместе с товарищами хмуро наблюдал за падальщиками, боясь сделать лишнее движение. Глупо конечно. Марк давно заметил, что люди испытывали страх перед слепыми тварями. Непонятно, как те узнавали о смерти человека, но частенько являлись, чтобы забрать новоявленного мертвеца.
