составляющие, начертят руну в обратном порядке и растопят лед. Вы знаете, среди них есть мастера? Если нет, то големы останутся замороженными навечно. Наше преимущество в том, что руны и заклинания магов действуют в совершенно разных плоскостях.
– Франц, если вы остановите големов, то вас ждет награда, – с чувством сказал Мантилий.
Дрожь земли становилась сильнее с каждой минутой. С потолка стали сыпаться мелкие камешки.
– Голова черного мага на блюде – вот лучшая награда, – мрачно ответил мужчина. – В каком месте они появятся?
– Видите трещину в стене? – спросил Домин. – Их всего четверо.
– Когда я создам руну, держитесь от меня подальше, – предупредил Франц. – Я не знаю, насколько она будет мощной, и мне бы не хотелось вместе с големами заморозить десяток ваших воинов.
Глава Рода понимающе кивнул.
– Кто, кроме големов, еще в запасе у магов?
– Мы не знаем. Вас же интересуют особенные твари, а не люди-послушники?
– Да. Особенные, с особенными возможностями. Элейс, ты поможешь?
– Там слишком много всего намешано. – Девушка покачала головой. – Я не могу разобраться. Они все излучают такую ненависть, что мне делается дурно, как только я прикасаюсь к ним. Но кроме големов там есть горгульи, я уверена.
– Снова живой камень… – пробормотал Франц. – Кто-то из магов любит работать с элементами земли. Больше ничего?
Медиум виновато пожала плечами.
– Тогда будем ждать их появления. Пока у нас есть немного времени, я составлю общую защитную руну.
Мастер замер на мгновение, а потом, не сводя глаз с гномов, стал чертить в воздухе сложный знак.
– Пайр! – Их накрыло мерцающее серебристое облако.
– Мы слабо подвержены чужой магии, – заметил один из воинов.
– Это руна, – с укором сказал Франц. – Она одинаково хорошо действует на всех. Полной защиты я не обещаю, но вражескую стрелу она не пропустит.
Судя по скептическому виду, гномы не особенно поверили его заявлению. Домин приказал воинам рассредоточиться, а сам отвел Мантилия в сторону, чтобы обсудить пару вопросов с глазу на глаз. Гости на время остались одни.
– Знаешь, Элейс, когда закончится вся эта история, я обязательно напишу книгу, – неожиданно сказал Франц. – Но, конечно, это только в том случае, если я выживу в предстоящей битве.
– Зачем вам это делать? – удивилась девушка.
– Мир необычен. Пока живешь, столько интересного видишь вокруг, – он качнул головой, – а другие люди не имеют об этом ни малейшего представления. Несправедливо, не так ли?
– Вы, наверное, очень несчастны, да? – печально спросила она.
– Почему ты так решила? – пришел его черед удивляться.
– Счастливые люди не пишут книг. У них не возникает подобных идей, ведь им и без них хорошо. А вот если внутри вас горит душевная боль и вам хочется изменить весь мир, дабы вместе с ним изменить самих себя и избавиться от этой боли, то вы беретесь за чернила.
– Элейс, иногда ты меня пугаешь. Ты высказываешь такие мысли, что не всякому ученому мужу придут в голову. Кто скрывается за маской, что ты носишь?
Девушка накрыла ладонью его перчатку.
– Я сама. Никакого притворства.
– Мне кажется, что я так никогда и не узнаю тебя до конца, – признался Франц.
– А о чем будет ваша книга?
– В ней обязательно будет много философии. – Он рассмеялся. – Дабы по прошествии многих столетий люди искали в ней скрытый смысл. Это будет книга-загадка. Словно шкатулка, в которой спрятана другая, поменьше, а в ней, в свою очередь, спрятана еще одна. И так до бесконечности.
– Что же будет в последней шкатулке?
– А в последней, самой маленькой шкатулке будет покоиться тайна. Я еще даже не знаю, о чем она. Возможно, это будет история жизни одного непримечательного человека. Или история его смерти. Элейс, нас всех по-настоящему волнует только одна вещь. Это смерть – конец, который мы не можем предотвратить. – Тут пол пещеры с ужасающим треском раскололся. Франц нахмурился.
– Я считаю, что для человека не менее важны рождение и любовь.
– Да, но рождение происходит без нашего участия, а любовь… Бывает, что она уходит с приходом смерти.
– Вы так и не ответили на вопрос…
– Я не знаю, что тебе ответить. А все потому, что плыву по течению, не задумываясь о завтрашнем дне. До него еще нужно дожить, тем более когда злополучная пятерка черных магов изо всех сил пытается помешать нам это сделать. Или мы их, или они нас. Попробуй разберись, где зло, где добро. – Мастер перевел дух. – Ты погрустнела. О чем ты думаешь?
– Я вспомнила, как вы попросили Джереми об услуге. В Ауроке расстроятся, узнав о вашей мнимой смерти. У вас же остались друзья в городе?
– Да, есть несколько человек, которых я могу назвать своими друзьями. Зато представь, как они обрадуются, узнав о моем воскрешении. Впрочем, не менее мнимом. Тебе страшно?
– Да, очень, – призналась девушка. – Но это мой выбор.
Из-за нарастающего шума было практически невозможно разговаривать, поэтому Франц молча обнял ее за плечи. Его закованная в железо рука леденила кожу, но, несмотря на это, Элейс еще крепче прижалась к нему. Возможно, что жить им осталось считанные минуты.
Камень сразу в нескольких местах покрылся трещинами, и показалась бурая, покрытая наростами голова первого голема.
– Назад! – Франц подтолкнул Элейс к гномам, которые в мрачном предвкушении сжимали рукояти топоров и мечей за его спиной.
Пришло время вспомнить все, чему он научился за эти долгие годы. Жизненный опыт против черного колдовства… На мастера нахлынуло небывалое равнодушие. Словно это не он собирался бросить вызов пятерым магам, а другой, совершенно чужой ему человек.
Окружающий мир лишился всяких звуков. Големы, разрушая стены, лезли вперед, а он только стоял и смотрел на них. С потолка в опасной близости от Франца упала огромная глыба, но мужчина остался недвижим.
Ему вдруг почудилось, что все, что он видит, – это игровое поле. Вот стоит он – одинокая блестящая фигурка, напротив которой возвышаются бесформенные комья земли. Как повести себя, как походить и сколько набрать очков, чтобы комбинация разрешилась в его пользу?
В гнетущем молчании чьи-то руки, украшенные жуткими перстнями в виде скалящихся черепов, передвигают фигурки и хотят убрать его с поля. Раздавить, смять, заставить отказаться от борьбы. Холодные враждебные пальцы тянутся к нему. Он ни за что не должен им позволить схватить себя.
Малиновый шар вспыхнул вокруг Франца, защищая от ментальных атак магов. Мастер, свободный от их власти, начертил руну холода. С его рук сорвались четыре ледяные молнии, каждая из которых нашла свою цель. Големы в один миг превратились в покрытые синим инеем статуи, заблокировав собой проходы.
Гномы радостно закричали. Но было рано праздновать победу. Противник быстро пришел в себя, и вскоре до них донеслись звонкие удары. Големы один за другим были разбиты собственными же товарищами. Еще живые, если это слово может быть применимо к подобным созданиям, они разваливались на куски, обсыпая каменной пылью пол вокруг себя.
К ногам Франца прикатился большой кусок, оставшийся от головы голема. На мастера совсем по- человечески смотрели большие испуганные глаза. Голем так и не понял, что с ним произошло. Эти медлительные создания отличались исполинской силой, но их ум всегда оставался слабым местом. Франц отвернулся, будучи не в силах снова заглянуть в эти удивленные непонимающие каменные глаза.
Из открывшихся туннелей на них повалила черная масса змееподобных тел. Мастер рун никогда прежде не видел этих тварей. Перед воротами их собралось уже несколько сотен, и казалось, что потоку не будет
