настоящим чернокнижником и у меня появились первые деньги, а с ними и власть, я понял, что за деньги можно купить всех и вся. Женщины ненавидели, боялись, но все равно делили со мной постель. Звон золотых монет делал меня красивейшим из смертных. Забавно, как их только не выворачивало от моего вида… Мужчины слушались, с поклоном исполняя любые приказы. В этих руках… В этой руке, – поправился маг, – была заключена огромная власть.
– Но вы на этом не остановились. Чего же не хватало?
– Когда я оставался наедине с самим собой, одиночество становилось моим палачом. Ведь вам известно, что это такое? Мое одиночество было окрашено в желтый цвет. Желтый – цвет золота и фальши, окружающей меня. От самого себя правду не скроешь, и постепенно я удалился от людей, оставил их за чертой. Только книги были со мной правдивы, поэтому я окончательно избрал их общество.
– А если бы вы встретили женщину, которая полюбила бы вас такого, какой вы есть, вы бы вернулись к нормальной жизни? – движимая любопытством поинтересовалась девушка.
– Я встречался с извращенными натурами, которым нравилось «любить» мертвеца, – сухо сказал маг. – Ничего хорошего в этом нет.
– Вы прекрасно понимаете, что я не об этом говорю, – отмахнулась Элейс. – Я имела в виду ваши внутренние качества. Характер и прочее.
– Никто никогда не любил меня за внутренние качества. Чтобы их разглядеть за отвратительным уродством, необходимо было колоссальное присутствие духа. И у меня, – добавил он ворчливо, – ужасный характер. Вы можете спросить, почему я принял темную сторону? В свое время Бог первый отказался от меня, а его извечный противник одарил силой и властью. И если бы не неизбежная расплата за эти дары, я никогда бы не покинул его сторону. Но страх перед смертью многое меняет.
– У души нет лица, – покачал головой Франц. – Духи могут принять любой облик.
– На это одна надежда. Хоть на том свете я побуду златокудрым красавцем. Ну, вы выяснили, что хотели? Довольны?
– Вполне. Я же должен знать, с кем имею дело. Только тогда я смогу вам доверять.
– Тогда перестаньте подавлять меня руной. Ладно, – маг махнул рукой, – какая разница? Все равно вы убьете меня, когда дело будет сделано. И я наконец стану тем, кем фактически являлся всю жизнь. Стоит ли об этом горевать…
– Я не говорил, что собираюсь убить вас, – сухо сказал Франц.
– А что еще можно сделать с пленным чернокнижником? – Тео развел руками. – Вариантов немного. Хотя вы вполне можете вернуть меня в Родгур. Но я бы предпочел смерть от вашей руки, чем от пламени. Гномы разжигают для таких целей огромные костры. Вы же можете приказать мне умереть, и я не смогу противиться воле мастера рун.
– Франц, но ты же не сделаешь этого! – воскликнула Элейс. – Это будет несправедливо.
Мастер не ответил. Вместо этого он начал спуск в долину.
– Вот видишь, – грустно сказал ей Тео, – когда мастер молчит, значит, он просто не может сказать правду.
– Франц замечательный человек, а не убийца, – убежденно сказала Элейс, чем немало развеселила мага.
– Видела бы ты его в зале вызова, – сквозь смех произнес он, – ты бы так не говорила. Он раскрошил моих товарищей в пыль. В мелкую такую…
Мастер сделал неуловимый взмах рукой, и маг тут же замолчал. Склонив голову, он пошел вслед за ним. Элейс нахмурилась, но ничего не сказала. Если Франц решил, что ей не стоит знать подробностей расправы над магами, значит, у него есть на то все основания.
Они опускались все ниже, приближаясь к жуткой трещине, разделившей землю надвое. Мелкие камешки уходили из-под ноги и с шумом ссыпались вниз, поднимая клубы пыли. В воздухе неприятно пахло жженой кожей и грязными тряпками. Франц, поморщившись, прикрыл нос рукавом.
– Чем скорее мы уйдем отсюда, тем лучше, – невнятно сказала Элейс, последовав его примеру. – Иначе я задохнусь.
Анна, на которую атмосфера Разлома оказывала все большее влияние, пошла медленнее. Затем она и вовсе остановилась. Упала на колени и дико расхохоталась. Мастер, обливаясь потом, обновил руну. Тяжелый, душный воздух долины вился вокруг него словно гигантская неповоротливая змея. Шея затекла, глаза воспалились.
Элейс было еще хуже: кровь стучала в ее висках барабанной дробью. Сердце сбилось с ритма – то неслось как бешеное, то испуганно замирало. Голову стянуло раскаленными обручами.
– Иди же! – воскликнул Франц, но вампирша только замотала головой. Она утратила речь, возвращаясь в животное состояние. – О господи! И нашла же время! Тебе осталось только взойти на скалу! Вставай!
Но его слова ни к чему не привели. Мастер сделал еще несколько попыток и признал свое поражение.
– Тео, помогите мне отнести ее.
– Как? У нас нет даже носилок.
– Возьмите ее за ноги, а я за руки. И мы затащим ее наверх. – Франц спрятал книгу за пазуху и решительно сжал кисти Анны. Она попробовала вырваться, но тщетно.
– Я не так уж и молод, – прокряхтел маг, поднимая вампиршу. – И не считаю, что физический труд – это благородно. Я всегда сознательно избегал его.
– Осторожно, ступеньки очень скользкие! – предупредила Элейс.
– Приму к сведению. Было бы глупо разбиться насмерть из-за каких-то ступенек.
Прямо в скале была вырублена лестница, дважды опоясывавшая ее и ведущая прямиком к вершине. Медиум пошла вслед за мужчинами и, поднявшись на несколько метров, глянула вниз. С другой стороны был насыпан небольшой холм из покрытых рыжей пылью человеческих костей. Девушка вздрогнула. Костей было много, не одна сотня людей нашла здесь свое последнее пристанище. Тускло поблескивал заржавленный панцирь, из которого все еще торчала стрела. Неподалеку лежали конский череп и остатки сбруи.
– Какое отвратительное место, – пробормотала она. – Если мы выберемся отсюда живыми, я чаще стану ходить в храм.
Тем временем Анну опустили на холодную гладкую поверхность. Мастер несколько раз топнул ногой по скале, будто лишний раз проверял ее на прочность. Затем Франц достал и принялся листать книгу, хотя знал ее содержание наизусть. Некоторые страницы слиплись и никак не желали отделяться друг от друга.
– Черное солнце, – пробормотал он, внимательно глядя себе под ноги.
Прямо в каменном полу был вырезан круг, от которого в разные стороны расходились стилизованные языки пламени. В круг был вписан треугольник, в его центре располагалось небольшое возвышение.
– Это и есть алтарь? – Мастер вопросительно посмотрел на мага. – Я думал, что он должен быть выше.
– Стерся от частого использования, – невозмутимо ответил Тео. – Как ступеньки.
– Я вижу, что вы неплохо себя чувствуете в этом мрачном месте, в отличие от нас.
– Это только так кажется, – уверил его маг. – Разлом хорош только для тех, в чьем сердце поселилась черная злоба. Он, – Тео развел руками, – питается негативными эмоциями. А если злости нет, то он начинает высасывать из человека жизненные силы не хуже, – легкий кивок в сторону Анны, – вампира. Но вы правы, наверное, мне действительно легче. Ведь я совсем недавно сошел с темного пути. Предлагаю начать ритуал, пока не стало слишком поздно.
– Анна теряет остатки разума, – встревоженно сказала Элейс. – Разлом сведет ее с ума.
– Поспешим, – согласился Франц.
Он нервничал и то и дело вытирал вспотевшие ладони о шершавую ткань плаща. Мужчины отнесли Анну на алтарь. Она не сопротивлялась и вообще не подавала никаких признаков жизни. Мастер налил масла в глубокие чаши на вершинах треугольника, вставил фитили и поджег.
– Вы мне доверяете? – Тео коснулся края маски. – От вашего ответа, – в его голосе послышались иронические нотки, – зависит жизнь девушек и конечный успех всего дела.
– Если с ними что-нибудь случится, вы не уйдете отсюда живым, – спокойно ответил Франц.
– Не об этом речь. Если вы не будете верить мне и в силу ритуала, то можете помешать душам. Мы вторгаемся в очень тонкие материи.