перед буфетной стойкой и подумал: «Что ж, в конце концов платить за все положено пассионариям!»
– Она неплохо поет, – сказала Вика. – Мне понравилось. Только туфли у нее уж очень задрипанные.
– А платье что, лучше? – усмехнулась Ирина. Артамонов поставил на столик пустой бокал:
– Мы завтра в ДК «Красная Пресня» выступаем. Хотите, приходите.
Олег промолчал, а Ирина ответила:
– С удовольствием бы, но завтра я никак не успею.
В фойе Артамонов оказался рядом с Олегом и буркнул:
– Суетишься ты с этими рюмками.
В июне в приличном академическом журнале вышла Борькина статья. По этому поводу столы в его лаборатории были сдвинуты и накрыты белой бумагой, а сотрудницы увлеченно резали сало и любительскую колбасу. На подоконнике в литровой банке стоял большой букет гвоздик.
– Привет тебе, триумфатор! – сказал Олег, войдя в лабораторию.
– А ты чего не выступал на совете? – спросил Борька. – Я думал, ты выступишь, даже напоминать не стал.
– Там одни доктора к трибуне выстроились.
– Ты же в этом деле кумекаешь, – ответил Борька. – А то там началось и понеслось не в ту сторону.
Народу собралось много. Кое-как расселись на стульях, креслах и ящиках, разобрались со стаканами и вилками. Тарелок на всех не хватило.
Дамы из Борькиной лаборатории провозглашали тосты за начальника и старались поведать миру о неизбежности новых открытий.
– Тебя прям как Леонида Ильича чествуют, – сказал Олег.
– Не, я человек скромный. – Борька дожевывал кусок сала. – Но чего мне это стоит!
О статьях и открытиях скоро забыли и хором заговорили об отпусках.
– Все поехали на рыбалку! – орал Борька. – Знаете, каких я щук ловлю! Видели фотографии? Нигде так человек не раскрывается, как на рыбалке!
– Особенно, когда не клюет, – добавил Олег.
– Почему не клюет? – обиделся Борька. – У меня всегда клюет.
Пришел замдиректора Ляшко – большой и грузный человек. Сел на край стола, попросил:
– Мне водочки налейте. – И посмотрел на присутствующих: – Это вы чего? Очередную годовщину приказа о пьянках на рабочих местах отмечаете?
– Разве его не отменили? – удивилась дама из Борькиной лаборатории.
– Нет. Всех, небось, завтра в приказ по институту запишут.
– А вас?
– Я скажу, что участвовал, но неохотно.
– Все эти приказы надо отменить, как противоречащие традициям коллектива, – заявил Борька. – А то, что получается? Отметить ничего нельзя!
Людмила Даниловна из профкома объявила:
– Ребята! Кому нужен ковер, записывайтесь завтра у меня.
– Запиши меня, – попросил Борька. – Мне как раз новый ковер нужен. Так плохо было после одного юбилея! А ковер внизу у дивана лежал. Ну, повезли мы его потом к теще на дачу. Два дня чистили. Так его чистеньким там и украли.
Одна из сотрудниц рассказывала:
– Я так нервничала из-за этих схем, которые Борис Петрович представлял на совете. Переживала, как бы мы в них чего не проглядели. Из-за этих схем мне всю ночь кошмары снились.
– Мне на днях вообще приснилась нечистая сила, – перебил ее Борька. – Гляжу – обложила, окружила. Не вырваться от нее. Как быть? Что делать? Ну, думаю: креститься надо. Свят! Свят! Проснулся, лоб вытер и говорю себе: «Уф! Все-таки отбился! Нас, комсомольцев, голыми руками не возьмешь!»
Слева от Олега кого-то вполголоса обсуждали две дамы.
– Не знаю, чего она так к нему привязалась, – говорила одна.
– Может, он как любовник..., – предположила другая.
– Она сказала, что как любовник он очень необязательный.
По дороге домой Олег подумал, что можно было бы зайти в ДК и послушать выступление той девчонки. Но сразу возникло опасение, что там может оказаться Вика. Пришлось бы городить какую- нибудь глупость, вроде: шел мимо и вспомнил про концерт.
Ничего не решив, он сел у метро в троллейбус. Проехал одну остановку и подумал: «А с какой стати я должен думать о Вике?» И начал протискиваться к выходу.
Билетерша скучала у входа. В фойе никого не было. В приоткрытую дверь была видна освещенная сцена. Пел под гитару долговязый парень в куцем светлом пиджаке. Зрители занимали только первые ряды.
Олег сел в конце зала и сразу заметил Вику. Надо было потихоньку сматываться. Ситуация – глупее не придумаешь. Все, как нарочно. Но прежде, чем уйти, пересел поближе, и понял, что обознался. Девчонка просто немного напоминала Вику.
На сцену вышел Артамонов. С правой стороны включили сильный юпитер, и Олег увидел, что впереди, у прохода сидит Аня. Девушка с длинной челкой на лбу и пучком волос на затылке повернулась к ней и что-то спросила.
Он сел за ними, немного подождал и прошептал:
– Привет шлюпочным магнатам!
Аня чуть повела плечами, но не повернулась. Подружка с длинной челкой посмотрела сначала на него, потом на Аню, но промолчала.
– Что же вы сегодня не выступаете? – спросил Олег. Аня прижалась к спинке кресла, повернула голову и тихо сказала:
– А, это вы!
– Разумеется! – ответил он. – Я думал, вы будете на сцене.
– Сегодня не буду.
Ее подружка обернулась и взглянула на Олега.
– Мы тоже решили приобщиться, – прошептал он. – Стихи написали.
– И что? Будете читать? – спросила Аня.
– Если только вам.
– Прямо сейчас?
– Извольте! – ответил он: – «Начало всех начал в конце концов хорошее начало».
Она повернула голову:
– А дальше?
– Вы от меня слишком многого ждете. Дальше пока не сложилось.
После концерта они вышли на улицу. Подруга сделала серьезный вид и громко сказала:
– Тебя, я так понимаю, молодой человек возьмется провожать. А мне – к метро.
– Я вместе с тобой! – ответила Аня.
– А как же молодой человек? – удивилась подруга.
– Я с вами, – отозвался Олег.
Они перебежали улицу и трамвайные пути и пошли по скверу. Подруга разговорилась. Ругала одних выступавших и хвалила других. Рассказывала, что раньше тоже писала стихи. Но вдруг загрустила и замолчала.
– А как Артамонов пишет, вам нравится? – спросил Олег.
– Уж очень вычурно, – ответила Аня. – Одно подражание.
– Ну, почему же? – не согласилась подруга.
– Неестественное в нем что-то есть.
Подруга распрощалась с ними у перехода к метро:
– Меня Леной зовут. Наверное, еще увидимся.
