ничего не выражали. Линда замерла. Фигура двигалась прямо на нее.
— Арби!.. Что случилось? — наконец прошептала она, когда их разделяло не более десятка ступенек.
Не отвечая, Арбен продолжал свой путь. Он переставлял ноги механически, словно заводная кукла.
Линда посторонилась, и Арбен, пройдя совсем рядом, сделал вдруг резкий поворот и исчез. Линде показалось, что он прошел сквозь стену. Или, может быть, вошел в дверь? Но никаких дверей здесь не было. Только грязная лестничная стена, изъеденная сыростью. Линда зачем-то потрогала пальцем серое пятно, похожее на краба. Прижала ко рту кулак, сдерживая готовый вырваться крик.
По-прежнему светила лампочка — символ обыденности, которая еще минуту назад казалась такой незыблемой…
За все свое двадцатипятилетнее существование Линда не сталкивалась ни с чем подобным. Потрясенная, она долго еще стояла на лестничной площадке, теряясь в догадках.
«Увижу Арби завтра и потребую: пусть прекратит свои дурацкие фокусы», — решила она, доставая из сумочки ключ.
Поначалу Арбен поднял на смех предложение Ньюмора.
— Ты разыгрываешь меня, — сказал Арбен. Несмотря на молодость, Ньюмор был известен среди физиков своими фантастическими идеями. Честолюбивый и талантливый, он быстро выдвинулся среди коллег. Арбен знал, что его новый приятель пользуется авторитетом. Но то, что предложил он инженеру в этот вечер…
— Решайся, — сказал Ньюмор, когда горка окурков сровнялась с краем пепельницы. — По крайней мере, ты вкусишь высшую радость, приобретешь уверенность, равную самому смелому исследователю космоса.
— Но какой ценой?
— Никакая цена не чрезмерна за такое счастье.
— Предположим, я соглашусь. Сколько времени нужно, чтобы настроить Альву так, как ты говоришь?
— Думаю, за месяц успею. Начать можно сегодня же.
— Сразу?
— А зачем откладывать?
— Допустим, все будет так, как ты говоришь. — Арбен колебался. Иметь власть над своими страстями, конечно, неплохо. И от неприятных воспоминаний избавиться тоже. Но если все-таки Альва меня настигнет?
— Альва глуп, запомни это. Его логическая схема примитивна, как дважды два. Собственно, и схемы- то никакой нет, только настроенность на резонанс. Поэтому тебе нетрудно будет избегать его. Старайся всегда быть в ровном настроении, тогда чутье Альвы притупляется. Чудак, да ты позабудешь обо всех твоих заботах!..
— Но в случае встречи…
— Должен же ты чем-то платить за то, что приобретаешь. Если встретитесь — тогда уж пеняй на себя.
Арбен задумался. Воображение рисовало перед ним радужные картины. Предложение Ньюмора сулило рискованный полет в неведомое и славу. Издерганные нервы Арбена превратятся в стальные нити. Так обещал Ньюм, а Арбен верил ему.
Мыслимо ли подобное блаженство!.. Да за него и впрямь ничего не жалко!
— А как все это выглядит с точки зрения физики? — спросил Арбен. — Только не пытайся разыграть меня. Я, как инженер, отметаю мистику.
— Законченной теории я еще не придумал. Но это, в конце концов, не так уж важно. Суть в том, что в твоих нервных клетках, нейронах, как у всякого неврастеника, создались устойчивые вихревые биотоки. До сих пор эти токи не могли обнаружить — так они малы. Мне удалось это сделать. Тебя надо растормозить, снять эти токи, парализующие энергию.
— Это возможно?
— Мой Альва, как я говорил тебе, соткан из антивещества. Мне удалось сконструировать эту систему из античастиц, полученных на Бруквенском ускорителе. Плотность Альвы ничтожна. Грубо говоря, он состоит почти из вакуума.
— Нечто вроде разреженного туманного облака?
Ньюмор нетерпеливо кивнул.
— Ты мне покажешь Альву?
— Только когда согласишься передать ему свои изъяны.
— Мы беседуем целый вечер, а для меня многое в таком же тумане, из которого состоит твой Альва. Почему, например, он не может столкнуться и аннигилировать с любым прохожим на улице?
— Очень просто: Альва окружен защитным полем, — пояснил Ньюмор, пуская колечко.
— Почему же я должен его избегать? — Арбен сделал на слове «я» ударение.
— Ты другое дело. Альва будет твоим двойником, вернее — антидвойником. А в результате… Видел, как магнит притягивает железо? Вот так Альву будет влечь к тебе.
— Но защитное поле…
— Оно при вашем сближении исчезнет, растает. Тут уж ничего не поделаешь. — Ньюмор развел руками. Инженер опустил голову.
— Тебе нечего бояться, Арби! — воскликнул Ньюмор. — Ведь Альва — это тебе не человек, не исследователь миров, а твой страх, все твои пороки и недостатки… Это не больше, чем облачко. Альва как бы вберет в себя всю твою неуравновешенность. Это будет твой Санчо Панса, верный оруженосец, на зыбкие плечи которого ты возложишь багаж, угнетающий твой дух. Альва — это губка, которая впитает…
— А нельзя ли его запереть? — с радостным лицом перебил Арбен. — Тогда мне нечего бояться случайной встречи…
— Это все равно что запереть тебя самого, — пояснил Ньюмор. — Площадь, по которой ты можешь перемещаться, в точности равна площади, по которой имеет право свободно перемещаться Альва. Если Альва замкнут в камере, то и ты сможешь ходить только по площадке, равной площади этой камеры. Все остальное для тебя будет запретной зоной. И только если для Альвы открыт весь город — значит, город открыт и для тебя. Кстати, как это ты представляешь себе практически — запереть Альву в камеру? — спросил Ньюмор.
— Как обычно. В точности так, как запирают в тюрьму преступника.
— Должен тебя разочаровать. Альва, с его ничтожной плотностью, сможет проходить сквозь стены. Нет, не через любые, — добавил он, заметив движение Арбена. — Я дам тебе несколько листов ионизированного пластика, и ты обклеишь стены своей комнаты. Ну а на улице…
— Я придумал, — сказал Арбен, и лицо его просияло. — Сделаю из пластика костюм… — Он глянул на Ньюмора и осекся: тот медленно покачал головой.
— Знаю, пластик прозрачный, — неуверенно продолжал Арбен, — но это не беда. На худой конец, можно сделать из пластика подкладку к костюму…
— Ничего не выйдет, Арби, — сказал Ньюмор, и в его голосе Арбен явно уловил сожаление. — Пластик нельзя изгибать. Достаточно его чуть согнуть — и он потеряет защитные свойства.
— Можно сделать подкладку из мелких пластинок, соединив их между собой.
— Пластик нельзя дробить.
— Почему?
— Потому что каждая пластина, по сути, представляет собой единую цепную молекулу.
— Ну и что? Молекулу, можно расщепить…
— Да пойми же ты наконец! — вспылил Ньюмор. — Сколько раз можно повторять? Человек за все
