кстати, и на тебя тоже.
— Так, может, рискнем? — произнес Стафо, и глаза его лихорадочно заблестели. — Черт с ней, с автоматикой! Давай сами включим механизм пробуждения.
— Я уже сказал — нет.
— Ты трус! — не сдержавшись, крикнул Стафо и тут же опустил голову: в чем, в чем, а в трусости, это знал каждый на борту «Ренаты», капитана не упрекнешь.
…После долгого пребывания в отсеке Арпады, которое и в этот раз не пролило свет на тайну затянувшегося анабиоза, Стафо почти все свободное время проводил в биозале. Обычно он повисал в воздухе и медленно словно зациклившийся автомат, обводил взглядом темные циферблаты над дверьми анабиотических ванн. Чаще всего глаза его останавливались на отсеке N13.
Что касается капитана, то он вел обычный напряженный образ жизни. Делал зарядку до седьмого пота, каждый день выкраивал время для тренажера. Регулярно наблюдал картинки на экране, пытаясь доискаться в них смысла. Приводил в порядок записи в бортжурнале, классифицировал и сортировал информацию, накопленную «Ренатой» в полете.
«…Может, кто-то и впрямь ищет с нами контакта? Чем черт не шутит!» — снова и снова спрашивал себя капитан, наблюдая за экраном. Человека, похожего на себя, Карлос Санпутер, правда, не увидел, приходилось полагаться на свидетельство Стафо. «Но если даже там, на враждебной планете, живые существа похожи на нас, то и у них есть чувство сострадания, у них есть желание узнать нас, понять нас, не уничтожая… Неужели нельзя рассчитывать на это?»
Санпутер сидел перед экраном, держась за поручни, чтобы не взмыть пушинкой к потолку. Мысль, что на враждебной планете живут существа мыслящие, и не только мыслящие, но и многими чувствами похожие на обитателей «Ренаты», вселяла в него убежденность, что контакт состоится и взаимопонимание возможно.
