непреложных законов. Формулы бесконечно сложны, верно. Но это ведь не перечеркивает их итинности? Они справедливы, Ньюмор мог бы голову дать на отсечение. В чем же дело? Почему так непонятно ведет себя Альва? Нет следствия без причины, как не бывает дыма без огня. В чем же он все-таки ошибся, если физические основы конструкции незыблемы?
Пораженный внезапной мыслью, Ньюмор остановился посреди лаборатории. Наверно, так. Наверно, нельзя механически разделить человека на добро и зло, на пороки и добродетели. Лишь вместе все без исключения качества образуют тот таинственный сплав, который называем мы человеческой личностью.
ОКО ВСЕЛЕННОЙ
Исследование планет главной последовательнос ти займет, вероятно, промежуток времени больший, чем предполагали наши соседи по Галактике. Это, разумеется, объясняется не только соображениями космической навигации, но и теми своеобразными условиями, которые сложились в звездной спирали.
Робот, возившийся с чаеваркой, блеснул выпуклым фотоэлементом.
— Предки бывают только у живых существ, — заметил он.
— И я так думал, пока не прочел эту книгу, — сказал Карранса.
— А что за книга? — заинтересовался Стафо.
— Седая древность, — махнул рукой Карранса. — Представь себе, напечатана на настоящей бумаге из целлюлозы. Двадцать первый век, эпоха освоения Марса. И знаешь, любопытная штука, я не знал об этом: тогда создавали роботов на манер нашего Роба из белкового вещества, и на каждого ухлопывали массу сил, средств и времени. Потом от них отказались. После одного случая.
— Какого случая? — спросил Роб.
— Для освоения Марса, чтобы помочь первым поселенцам в нечеловечески трудных условиях, учеными Зеленого городка был создан белковый робот Дор. Это была сложнейшая система, на которую возлагались особые надежды. Но им не суждено было осуществиться. При запуске Дора на Марс что-то там в корабле не так сработало — до причины впоследствии так и не докопались. Так или иначе, а Дор — тю- тю! Вместо Марса улетел в открытый космос, — закончил Карранса.
— Его спасли? — продолжал расспрашивать Роб.
Карранса покачал головой:
— Растаял навсегда, яко утренняя звезда.
— Где эта книга? — спросил Роб. — Я должен ознакомиться с ней.
— Возьми у Антуанетты, — сказал Карранса. — Но книга ветхая, еле держится. Если потеряешь хоть страницу — Анта голову оторвет!..
— У меня есть запасная, — невозмутимо заметил Роб, чем вызвал смех у двух людей, пьющих чай.
— Странная история, — пробормотал Стафо и отодвинул пустую чашку.
— Кстати, я забыл еще об одной любопытной детали, — хлопнул себя Карранса по лбу. — У человека, который сконструировал и воспитал Дора, такая же фамилия, как у нашего капитана.
— Санпутер?
— Да.
— Ты сказал капитану?
— Нет, — покачал головой Карранса. — Все забывал, да и случая подходящего не было.
— Зря не сказал, пилот, — вмешался в разговор робот. — А вдруг это далекий предок капитана?
— Мне это и в голову не пришло, — признался Карранса. — Мало ли на свете людей с одинаковой фамилией? И потом, такая толща времени между ними!
— А вдруг Роб прав? — сказал Стафо, и глаза его заблестели. — Представь себе, протянуть генеалогическую ниточку через несколько земных тысячелетий!
— Скажи капитану об этом теперь, пилот, — посоветовал робот.
— Только не теперь, — покачал головой Стафо. — Чем-то сильно озабочен наш капитан. Никогда его таким не видел. Не знаешь, в чем дело?
— Понятия не имею, — пожал плечами Карранса с невинным видом.
В этот миг слегка щелкнул видеофон, и чуть хрипловатый голос капитана произнес:
— Пилот Карранса, немедленно зайдите в головную рубку.
На ходу задергивая «молнию» комбинезона, Карранса бросился к выходу. Согласно строгой инструкции выходить из каюты в коридор пульсолета можно было только в наглухо закрытом комбинезоне со специальным устройством, защищавшим от излучения: в той части пространства, которую сейчас пересекала «Рената», космические лучи — эти «вечные странники» вселенной — были необычайно интенсивны…
Капитан внешне был спокоен.
— Отдохнули? — опросил он.
— Немного, — ответил Карранса.
— Посмотрите, — кивнул Карлос Санпутер на индикатор скорости корабля.
Часа за два до этого, когда Карранса по приказу капитана увеличил мощность центральных ионных двигателей, серебристая точка слилась с вертикалью на шкале. Теперь точка снова, словно нехотя, отползла в сторону от вертикали.
— Остается включить форсированный режим. Пойдем на пределе, — решил капитан.
— А если снова… — не удержался Карранса.
— Тогда сообщим о торможении «Ренаты» всему экипажу, — решительно ответил капитан.
Самый большой отсек на корабле занимало хозяйство Антуанетты Арпады, астробиолога. Дел у нее хватало. Одна из целей дальнего поиска «Ренаты» состояла в исследовании различных космических форм жизни. Необходимо было проверить фундаментальную гипотезу о том, что в пространстве должны обязательно существовать мельчайшие опоры — зародыши «мировой жизни». Да, ради такой задачи стоило рисковать жизнью, идти в опасный поиск.
Девушке не надоедала однообразная, бесконечная работа. А вдруг вот этот самый или следующий образец окажется счастливым? Она тщательно проверяла на биоустановке бесчисленные осколки метеоритов, которые захватывались магнитными ловушками «Ренаты». Много образцов доставлял ей Стафо, молодой штурман, специально для этого совершавший вылазки на внешнюю обшивку корабля. Они почти ровесники — Стафо лишь на год старше Антуанетты… Несколько минут назад уверял ее, что безумно влюблен в древние книги, и просил что-то дать почитать — такой чудак!
Книги были хобби Антуанетты. Много их, старинных сгустков мысли и давно отшумевших дел, бережно хранила она в заветном стеллаже. Тот из экипажа, кто не хотел иметь дела с микропленкой, обращался к Антуанетте и не без трепета брал в руки неуклюжий, тщательно подклеенный и обернутый в пластик прямоугольник, источавший характерный запах старой бумаги.
Занимаясь сложным экспериментом, в котором ей помогало несколько манипуляторов, девушка не сразу обратила внимание на вспыхнувший экран видеофона.
— Всему экипажу «Ренаты»!.. Всему экипажу «Ренаты»!.. Приказываю немедленно собраться в Большой каюте. Наблюдение и контроль поручить киберсхемам.
Это было нечто из ряда вон выходящее. Обычно, отдавая приказы по кораблю, капитан ограничивался видеофонной связью. Чуточку старомодный ритуал сбора всего экипажа в Большой каюте был необычным и потому тревожил.
