чем я забочусь. Я беспокоюсь за Чена больше, чем за любого человека на Земле, за ее пределами, или даже во всей вашей распрекрасной Звездной Группе. Вы задали очень глупый вопрос. — Она положила руки на Чена, будто он был ее собственностью.
— Вообще-то, это был не совсем вопрос, — фыркнул Фламмарион, — Я думал, что получу именно такой ответ. А сейчас слушайте меня, Лия Рэйнбоу. Неужели вам все эти годы заботы о Чене и любви к нему не было больно сознавать, что он никогда не будет развиваться как нормальное человеческое существо? Я не говорю о физическом развитии, я имею в виду умственную зрелость.
— Конечно, мне было больно. Это разбивало мне сердце.
— И разве ты не горевала, зная, что он всегда будет таким, что никогда не узнает тот мир, который познали мы?
— Я рыдала, засыпая над Ченом, тысячи раз.
Фламмарион встревожено посмотрел на Чена Дальтона. Он почувствовал себя неуютно, говоря о Чене, как будто того даже не было в помещении; хотя, конечно, Лия должна была знать, что делала, да и Чен не понял, что они говорили о нем.
Но вопросы произвели глубокое впечатление на саму Лию, и Чен заметил это. Он обхватил ее руками и прижал к себе.
— Вы старый глупец. — Лия моргала глазами, стараясь смахнуть с ресниц слезы. — Я плакала о Чене больше, чем даже о себе. Я часто думала, что поменяла бы все, что у меня есть, продала бы свое тело, отдала бы всю свою жизнь, если бы только таким образом я могла бы помочь Чену вырасти. Я и до сих пор так думаю, и сделала бы все, что угодно. Но только сейчас я уже слишком взрослая и могу осознать, что это безнадежное желание.
— Безнадежное, да? В таком случае, слушай меня, Лия Рэйнбоу. — Фламмарион наклонился вперед и конфидициально понизил голос, хотя кроме сидящих в комнате вокруг на семьдесят миллионов километров не было ни одной живой души. — Люди на Земле не знают всего, даже если им очень хочется в это верить. Так что слушай. Несколько лет назад человек, которого зовут Толков, создал на станции «Оберон» одно приспособление. Он намеревался использовать его в работе с чуждыми формами жизни, теми, которые в принципе могут быть разумными, но изначально стоят на грани между разумом и безумием. Установка довольно неплохо работала, и люди назвали его приспособление стимулятором Толкова. Было создано всего несколько моделей. Но на использование их на людях был наложен запрет. Единственное исключение — угроза Звездной Группе. Видишь ли, стимулятор повышает уровень умственного развития. Что-то вроде некоторых лекарственных препаратов, стимулирующих мозговую деятельность, но его действие постоянно.
— Он делает людей умнее?
— Иногда. Некоторых людей. Некоторых же он делает безумными, потому и запрещен для массового применения. Но Мондрайн, мой начальник, в случае надобности может получить доступ к стимулятору, так как он возглавляет Анабасис. Он может достать один стимулятор. — Фламмарион поближе придвинулся к Лии. — Если бы коммандор Мондрайн был уверен, что кое-кто будет сотрудничать с ним в работе над Анабасисом, он мог бы предоставить стимулятор для Чена.
— Для Чена, — эхом радостно отозвался Дальтон. Он все еще стоял между Лией и Тетти Снайпс. — Для Чена.
— Видишь? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Фламмарион. Он знает, чего хочет. Но я гарантирую одно — коммандор Мондрайн не предоставит стимулятор, если ты откажешься сотрудничать и не будешь продвигаться вперед в подготовке к работе в команде преследования. Вот потому я тебя и спрашивал, насколько важен для тебя Чен.
Фламмарион остановился. Он сделал все, что ему советовал Мондрайн, для того, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки; и сейчас ему оставалось лишь сидеть и ждать, как отреагирует на его слова Лия.
Она расплакалась:
— Чен, ты слышал его? — Лия прижала Дальтона к себе. — О, Чен. Ты вырастешь, будешь читать и писать, знать названия животных и цветов, дней недели; ты сможешь сам одеваться и выучишь имена всех своих друзей. Разве это не самое большое счастье?
— Ты сделаешь это? — спросил Фламмарион, вставая и расправляя складки примятой униформы.
Слезы Лии перешли в ярость.
— Конечно, я сделаю это, самый великий дурак! Ты предлагаешь мне то, о чем я молилась долгие дни и ночи. Думаешь, ты очень умный, раз знаешь, какую кнопку нажать?
— Я не понимаю.
— Ты нащупал мое слабое место и тут же на него надавил. Но не думай, что ты выиграл. Настоящими победителями будем мы, я и Чен. Я этого добьюсь, непременно добьюсь. Я пойду, буду учиться и сделаю все возможное для вашей дурацкой команды преследования. Но вам придется пообещать мне кое-что, капитан. Чен должен пройти полный курс лечения на вашем аппарате, и вам придется постоянно предоставлять мне отчеты о его успехах. И когда-нибудь я приеду сюда сама, чтобы своими глазами увидеть, как у него идут дела. И вы немедленно сообщите мне, когда он станет нормальным.
— Если он станет нормальным. Я же сказал тебе, стимулятор не слишком надежная штука. Велика вероятность сбоя, и даже если он срабатывает, ты какое-то время не знаешь об этом. Это не простой процесс. Сначала он продвигается очень медленно, а затем все резко меняется. Причем происходит это буквально на глазах. Но пойми меня правильно. Нет гарантии, что желаемые изменения когда-нибудь произойдут. Чен может остаться слабо… Ну, в общем, не очень умным человеком на всю оставшуюся жизнь. И если аппарат не сработает, то эта жизнь не будет слишком долгой.
— Даже если это не сработает, он не станет хуже, чем есть сейчас. Как часто я смогу приезжать сюда, чтобы повидать его?
— Может пару раз. — Фламмарион снова изогнулся в своем кресле. Мондрайн сойдет с ума, когда узнает, как торговалась Лия Рэйнбоу. — Видишь ли, это не совсем хорошая идея — приезжать сюда. Курс применения стимулятора очень… напряженный. Он тяжел для человека, которого лечат, и жесток для того, кто проводит лечение. А перерывов быть не должно. Во имя его же самого, пока не закончится курс, Чен должен контактировать только с одним человеком. И этим человеком будет принцесса Татьяна.
— Когда же мы узнаем о результатах?
— Никто не может сказать. Это может затянуться на месяц, на два, но может и больше. В любом случае к тому времени твое обучение должно быть завершено, и ты будешь приписана к команде преследования.
— Вы пытаетесь мне сказать, что я могу вообще его не увидеть?
— Не знаю, и я не пытаюсь тебя обмануть. Мисс Лия, можете ли вы все это четко изложить Чену? Принцессе Татьяне будет намного легче с ним работать, если он будет осознавать, что происходит.
— Могу попытаться. Для него это слишком отвлеченные понятия, но я сделаю все, что в моих силах. — Лия повернулась к Чену. — Ченни, давай выйдем и поиграем, только мы вдвоем, в бассейне. Хорошо? Тетти и капитан останутся здесь.
Чен кивнул.
— Ладно. Капитан пахнет очень плохо. Пойдем.
— Туда. — Лия возмущенно обернулась к Фламмариону. — Вы думаете, Чен — дурак, но он только что сказал вам то, о чем вам следовало бы услышать очень давно. Ваш запах, капитан Фламмарион. Будь аккуратней, ты, вонючка. Давай, Чен, пойдем отсюда. Тетти, не позволяй ему уговорить себя делать что- либо, чего ты не хочешь.
Она направилась к двери, волоча Чена за руку. Кубо Фламмарион следил за ними глазами, в которых можно было прочесть полное недоумение. Он пожал плечами, почесал затылок, потер рукавом нос и наконец направился к Тетти Снайпс. Она все еще сидела, наклонившись вперед и спрятав лицо в ладонях.
Фламмарион извлек из своего кармана пурпурный шарик размером с маленькую виноградину и крепко прижал его к ее рукам.
— Только половина дозы, принцесса, но все же лучше, чем ничего. Прими это сейчас, и через одну- две минуты ты почувствуешь себя лучше.
Получив инъекцию, она застонала. Через несколько секунд Тетти подняла голову, и розовая краска
