еще горячим.
— Корми тело, питай душу, и будешь спать лучше, — он протянул ей одну из тарелок, а остальные разложил на и так уже переполненном столе.
— И пои их алкоголем, — добавила Штормовая Песня, изучив принесенные бутылки. — Яблочное вино, коктейли с водкой и пиво?
— Пиво — для меня. Наверное, мне следовало принести для вас, ребята, больший выбор напитков.
— И этот неплох. — Песня протянула коктейль Тинкер. — Вино меньше влияет на координацию, поэтому оно для нас с Пони.
— Ах, оставь крепкий алкоголь для меня. — Тинкер открутила крышку. Полбутылки коктейля, пирожок с карри и тарелка тайской лапши, и она поняла, что ее тоска рассеялась, и ее чердак снова ощущается домом.
Тулу упомянула, что этот фильм был снят очень давно, но Тинкер все равно удивилась, когда обнаружила, что его начало было черно-белым. Дороти оказалась капризным, тупым и испорченным ребенком, который не имел представления, как обращаться с собакой размером с крысу. Когда Тинкер была в возрасте Дороти, она была сиротой и уже вела свой собственный бизнес. Эсме отождествляла себя с этой девчонкой? Ничего хорошего это не предвещало.
Часть Земли, показанная в фильме, была плоской, пыльной, и невыразительной. Здесь Тинкер была согласна с Эсме — зачем тосковать по такому дому?
— Вот так выглядит Земля? — спросил Пони.
— Не знаю — я никогда там не была. — Тинкер застонала от очередной глупости, которую совершила эта девчонка. — Я не уверена, что смогу выдержать девяносто минут этой чуши.
— Она… разная, — сказала Штормовая Песня.
И разница обнаружилась, когда торнадо поднял домик в воздух и шмякнул его прямо в яркие цвета. Платье Дороти оказалось синим в клетку и она обзавелась блестящими красными туфлями на высоких каблуках, прямо как комбинезон и красные ботинки Эсме из сна Тинкер.
Тинкер потребовалось несколько минут, чтобы понять, как с ее сном связана Гленда — Добрая ведьма. — Это Черная женщина. У нее был жезл и корона. И она плакала.
— Думаю, я бы тоже плакала, если бы на меня надели такое платье, — заявила Штормовая Песня.
Тинкер согласилась с этой оценкой. Худенькие маленькие люди в странных одеждах окружили Дороти и заговорили рифмованными предложениями, причем говорили так, что это больше напоминало пение.
— Ох, как это странно, — прошептала Тинкер.
— А на английском все это имеет больший смысл? — спросил Пони.
— Нет, не особо, — ответила она ему. — А они когда-нибудь перестанут петь?
— Вряд ли, — сказала Штормовая Песня, когда гномы проводили Дороти до границы города и весело махали руками на прощание.
— Ох, конечно они рады, что уходит эта хладнокровная убийца, — проворчала Тинкер, в то время как Дороти обнаружила говорящее пугало. — О боги, они опять поют.
Дороти и чучело обнаружили яблочные деревья, которые швырялись плодами, а затем — жестяного человека, чьим первым словом было: «Масленка». Тинкер прижалась к Пони со все возрастающим беспокойством.
— Что такое,
— Откуда я это знаю? Я не видела этого фильма раньше, но в нем столько вещей из моего сна.
— Может, мы видели его и забыли, — сказал Масленка.
— Забыли что-то настолько странное? — спросила Тинкер. — Да еще мы оба?
Следующим обнаружился лев-Пони из ее сна. Тинкер сердито смотрела на экран. Ее раздражало, что она не понимала, почему ей снится этот фильм, а также то, что в ее сне Пони проявился таким трусливым персонажем. — Все существа в этом фильме — недееспособные идиоты с бредовыми идеями.
Наконец эта четверка плюс собака нашла Волшебника, который оказался обманщиком.
— Что же мне пытается сказать этот сон? — спросила Тинкер.
— Я точно не знаю, — ответила Штормовая Песня. — Обычно нетренированный провидец заимствует символы неконтролируемо — и в этом фильме их много. И означать они могут все, что угодно — от архетипа Брошенного ребенка, до Пересечения Порога Возврата.
— Ммм? — единственное «пересечение порога», о котором знала Тинкер, относилось к теории хаоса.
— Мумбо-юмбо пророчества. — Штормовая Песня махнула рукой в сторону экрана телевизора.
Волшебник-обманщик соорудил воздушный шар с нагретым воздухом и прощался. «…собираюсь начать опасное и технически необъяснимое путешествие в верхние слои стратосферы».
— Дороти совершает героическое путешествие, — продолжила Штормовая Песня. — Она пересекает два порога: один — из защищенной реальности ее детства; а второй — завершая ее путешествие и возвращаясь в Канзас. Если бы ты уже видела этот фильм, я бы сказала, что ты стремишься избавиться от своей старой личности и отразить такую, которая бы отражала твое взросление. Торнадо может быть символом пробуждения сексуальности, особенно подавленного желания.
Тинкер подавила внезапный порыв выскользнуть из рук Пони. — Торнадо мне не снился.
— Да… что ж, странность заключается в том, что ты никогда не видела этого фильма раньше. Так что возникает вопрос: что является источником этого символизма?
— У меня не спрашивай! — Тинкер закрыла глаза и положила голову на плечо Пони. — Итак, что мне делать дальше?
— Расскажи мне свой сон еще раз.
— Я сижу где-то высоко вместе с Рики в виде летающей обезьяны. Он был одет в этот странный костюм, я была пугалом. Затем я уже на земле, с Эсме в образе Дороти, Пони был львом, а Масленка был жестяным человеком.
Фильм, похоже, заканчивался, поскольку Дороти пыталась убедить людей, что ее путешествие было реальным.
— Мы хотели пойти к волшебнику, — продолжила Тинкер. — Но дорога закончилась у леса черных ив, но они были также и деревьями из фильма, которые швыряли свои яблоки. Эсме продолжает утверждать, что нам нужны плоды. Я не знаю. Растут ли вообще на черных ивах плоды?
К счастью, кино закончилось, и шли титры.
Я точно не знаю, — медленно сказала Штормовая Песня, — но я думаю,
— Мне нужно поговорить с Лейн о многих вещах. — Тинкер бормоча, пошла к телефону. — О плодах. Об Эсме. О летающих обезьянах. О дорогах из желтого кирпича. О гномах.
Она дозвонилась до обычного безымянного искусственного интеллекта, установленного в доме Лейн. — Это Тинкер.
— Тинкер, — пошла запись голоса Лейн. — Следующие несколько дней я собираюсь провести у «Рейнольдса» для изучения черной ивы. Если я тебе понадоблюсь, можешь найти меня там.
Тинкер повесила трубку, не оставив сообщения. Вздохнув, она оглядела свою домашнюю компьютерную сеть. Ей стоит забрать ее отсюда, пока кто-нибудь не вломился и не украл ее. Сев на свое компьютерное кресло, она отодвинулась от стола и медленно покрутилась на нем вокруг своей оси, рассматривая свой чердак. — Пожалуй, мне нужно… понимаешь… съезжать отсюда.
Масленка огляделся, согласно кивнув головой. — Да уж, если только ты не разведешься, я не представляю тебя живущей здесь. Что ж, мне пора. На платформе все еще лежат несколько бочек. Мне нужно сложить их вместе с остальными.
— Увидимся, — она продолжила крутиться, думая, что нужно для переезда. Грузовик. Коробки. Люди. Когда она обдумала, сколько нужно людей и коробок, она поняла, как мало вещей ей нужно забрать. Ее компьютер. Ее книги. Ее белье. Большая часть ее одежды была старым тряпьем, оставшимся от Масленки, или слишком забрызганным машинным маслом, чтобы ее носить среди эльфов. Ее потрепанная мебель,
