Вернувшись в школу, Агриппа отрывисто спросил своего дружка:
— У тебя деньги есть?
— Нету, а зачем мне деньги? — удивился Октавиан.
— Были б деньги, я купил бы тебе молока.
— А ты им скажи, что Цезарь велел давать мне молоко.
— Цезарь велел тебе ничего не давать, кроме легионерского пайка, — сумрачно пояснил Агриппа. — Я ходил к Вителию, а он говорит: 'Пусть ест то же, что и все. Так Цезарь велел'.
Октавиан охнул:
— Даже молочка им для меня жалко!
— Я достану молока. Не реви! — Агриппа встряхнул его за плечи. — Ну, не реви!
Октавиан всхлипнул и вдруг улыбнулся:
— Я тебе верю, только не надо мне ничего. Все равно умру!
Агриппа похолодел, вспомнив слова старого галла, что эльфы не могут долго жить среди людей.
Утром он остановил Квинта Фабия:
— Тебе нужен чертеж катапульты?
— Так ты занят... — нерешительно протянул Фабий. — Конечно, катапульта нужна. Ганнибал опять грозил...
— У меня есть время. — Агриппа нахмурился.
— А что ты хочешь?
— Молоко, и каждый день чашечку до самых каникул
— Откуда я тебе возьму? — Фабий даже присвистнул от изумления.
— Где хочешь. Тебе нужен чертеж, мне — молоко, и до самых каникул. — Агриппа повернулся.
Фабий остановил его:
— А если будет молоко, я на первое место выйду?
— Выйдешь, лучше меня никто не чертит, а я в своих чертежах нарочно ошибку сделаю.
Фабий задумался.
— А зачем тебе молоко и как я его достану?
— Дашь денег, я сам куплю.
— А зачем оно тебе?
— Нужно.
— А первое место займу?
— Конечно.
— Подожди до вечера.
Фабий направился к этрускам. У обоих друзей Цецины и Волумния всегда водились денежки. Выслушав просьбу благородного Квинта Фабия, Цецина поджал губы:
— А зачем тебе деньги?
— Нужно.
— Хорошо, — вмешался Волумний. — Двадцать оболов мы тебе одолжим, но летом вернешь тридцать.
Фабий с радостью согласился. До каникул было еще далеко.
— Давай деньги.
— Так и давай, — усмехнулся Цецина. — Принеси свой скифский пояс в залог.
Фабий вспыхнул и закусил губу, чтобы не обругать обоих этрусков. Он уже знал: с ростовщиками надо быть учтивым.
Скифский пояс с золотой пряжкой привез его отец из далекой Тавриды, и Квинт очень гордился им. Но честолюбивое желание выйти у Одноглазого на первое место взяло верх. Он отдал этрускам в залог пояс и, получив двадцать оболов, вручил их Марку Агриппе.
Светало, и сад в утренних сумерках казался черным и огромным. Все притихло, и в этой тишине отчетливо доносилось шарканье метлы на Марсовой площадке. Старый галл уже вышел на свой пост.
Агриппа подкрался к старику и ласково отнял у него метлу:
— Посиди, дедушка, я подмету за тебя!
— Ты доброе дитя, — смущенно пробормотал старик. Быстро убрав Марсову площадку, Агриппа опустился на траву у ног старого галла:
— Тебя пускают в город?
— Да, мой добрый мальчик. Я стар и немощен, а отсюда даже молодому и сильному не убежать за Альпы.
Агриппа достал из-за пояса заветные 20 оболов:
— Прошу тебя, купи мне кувшинчик молока, яичек, домашних хлебцов с тмином. И каждый день покупай, пока денег хватит, а я каждое утро буду убирать за тебя. Я рано просыпаюсь, никто не узнает.
— Я с радостью сделаю это, — растроганно согласился галл. — А теперь иди!
Солнце уже встало, и розовые полосы заиграли на здании школы и верхушках тополей.
— Я еще хочу тебя спросить. — Агриппа понизил голос. — Чтоб эльф не умер, ему хватит половинки человеческой души?
Галл удивленно посмотрел на мальчика:
— Душа не хлебец с тмином, чтоб ее делить пополам. А почему ты так беспокоишься об эльфах?
— Мой друг — эльф. Он только притворяется обыкновенным мальчиком, а сейчас он очень болен. Научи меня: как отдать душу, ну, если нельзя половинку, пусть всю душу!
— Ты уже отдал этому ребенку всю душу, раз ты так заботишься о нем. — Галл погладил свои усы. — Люди отдают души ради золота, ради власти, ради продажных женщин, но ты хочешь отдать свою душу из- за жалости, и у тебя вырастет новая душа, более сильная и мудрая. Ты верь мне — мой дед был великим друидом! — Галл пересчитал деньги и прибавил! уже обычным тоном: — После Марсовых игр подойди к воротам, я принесу лакомства.
— Спасибо, дедушка. — Агриппа схватил руку старого раба и поцеловал.
Галл сдержал слово и еще сунул в руку Агриппе стручок перца:
— Свари в молоке и заставь твоего эльфа выпить.
От молока ли с перцем и взбитыми яйцами, от хороших ли травок, что повырастали на лужайках, просто ли с наступлением теплых дней или от безвозвратно отданной души, как твердо верил Агриппа, но Октавиан поправился.
Глава седьмая
I
Внезапный приезд триумвира поднял на ноги всю Аполлонию. Остроносые лигуры, распустив паруса и волоча в знак салюта тяжелые пурпуровые ковры за кормой, кружили по заливу. Моряки, бросая в волны гирлянды роз и лилий, восклицали: 'Аве Цезарь!' Гарнизон крепости приготовился к параду всех войск, но проконсул просил позволить ему в этот день быть только отцом.
Вителий выстроил в шеренги всех своих питомцев. Мальчики взволнованно глядели на ворота. Сейчас они увидят Цезаря непобедимого, овеянного легендарной славой. Лишь Октавиана нигде не могли разыскать. Вителий послал Агриппу на поиски.
Марк Агриппа бежал запыхавшись от самой калитки, перепрыгивая через скамьи, бултыхнулся с разбегу в водоем, вскочил и, не отряхиваясь, помчался дальше. В классной комнате Октавиан сидел за столом и деловито переписывал.
