Колин поднял голову.
— Как пример того, чего не надо делать?
— И снова нет. Важно открытие, сделанное ею.
— Но вы же сказали…
— Не скачок, нет. Вы прервали меня, когда я хотел сказать вам вот что: вы должны доверять тем, кто рядом с вами, будь они стариками или юношами. И когда вы снова соберетесь вместе…
Колин почувствовал, что начинает кружиться голова.
— Мы? Как же мы можем собраться, если вы не хотите помочь нам?
— Разве я вам не помогаю? Я стараюсь, чтобы вы поняли одно: нас с вами разделяет не уровень техники, это не главное. Но мы порой по-разному относимся к людям, к их ценности. Вы не верите окружающим, а значит — и самому себе тоже. Не верите, что в состоянии спасти экспедицию… Пытаетесь найти путь к спасению, пользуясь методикой прошлого. А искать вы всегда должны в будущем!
— Что искать? Вот если бы я смог сообщить Сизову, что необходимо срочно двинуться… Но я не уверен, что мой хронокар, даже предельно облегченный, дойдет до современности. А если и дойдет, то автомат поведет его в таком темпе, что там получат сообщение слишком поздно!
— Да, — сказал Третий. — Вы правы.
— Что же остается? Если бы связь в субвремени была возможной!
— Почему бы вам не изобрести ее?
— Вы шутите!
— Ничуть не бывало. Попробуйте просто взглянуть по-иному хотя бы на то, что произошло вчера, сегодня…
— Мальчишка сжег рест, вот что произошло!
— Каким образом?
— Ну, судя по его словам, он усиливал ритм и одновременно, не подумав, дал сильное торможение. По словам мальчишки, от замыкания, фигурально выражаясь, даже взвыли маяки!
— А если это было сказано не фигурально?
— Маяки? Но ведь они находились в субвремени!
Колин умолк, словно какая-то сила внезапно захлопнула его челюсти. Потом он пробормотал:
— Погодите. Неужели вы хотите сказать…
— Разве лишь то, что у вас в институте ведь тоже стоит маяк. И расстояние во времени здесь уже очень мало.
— Это выход! — вскричал Колин.
Он кинулся к хронокару. Затем остановился.
— Но даже таким способом я не смогу сообщить им ничего! У нас нет приборов для передачи сообщений таким путем, для передачи речи…
Наступило секундное молчание. Затем предок, все еще сидевший у костра, усмехнулся.
— Нет, — сказал он, — и нас еще рано списывать со счета. И мы еще можем пригодиться: для нас эпоха, когда на расстоянии нельзя было передавать речь, — очень недавнее прошлое. И уж наверняка там у вас вспомнят об этом, приняв сообщение, зашифрованное в виде точек и тире.
Третий кивнул.
— Да. Теперь ваша очередь помочь.
— Диктуйте текст, — сказал предок.
— Придется только, — сказал Третий, — тормозить не один раз, а несколько. Осторожно, чтобы не сжечь ячейки сразу, но и достаточно сильно. Вы сможете?
— Когда-то, — сказал Колин, — меня считали лучшим минус-хронистом. Поторопимся. Время идет.
6
Отправив сообщение, он вернулся к костру. Теперь рест был сожжен окончательно. Слабое голубое облачко вылетело из двери ретаймерного отделения, смешалось с дымком костра и рассеялось в воздухе.
— Надеюсь, сообщение дошло, — пробормотал Колин.
— И не только до вашего института. Оно дошло до всех нас — тех, кто находится в минус-времени, кто так или иначе был заинтересован в результатах вашей экспедиции. Теперь у нас есть основание решить проблему энергетики. И мои друзья торопятся в нашу современность, чтобы принять участие в эксперименте. Там для всех найдется дело.
— Пожалуй, вы опоздаете пешком, — сказал предок.
— Мы любим двигаться пешком даже во времени. Но и у нас есть свои корабли.
— А если бы их увидеть? — спросил предок. — Хотя бы на миг.
— Вообще это не принято, — задумчиво промолвил Третий. — Но ради нашей необычной встречи… Идемте.
Они прошли сквозь заросль молодых сосенок и снова оказались на поляне. Третий поднял голову, лицо его приняло выражение глубокой сосредоточенности. Он протянул руку. Колин и предок стали смотреть туда.
Казалось, шквал взметнул воздух над поляной и заставил его дрожать и клубиться. Еще секунду ничего не было видно. А затем появились корабли времени.
Они возникали не более чем на секунду каждый. Машины трудноопределимых форм, где геометрия сочеталась с фантазией и вдохновением художника, они появлялись по несколько сразу и исчезали, но на смену им шли и шли все новые, новые… Прошло полминуты, и минута, и пять минут, а поток их все не иссякал, многообразие форм увеличивалось, они проскальзывали все быстрее, быстрее… Колин стоял, опираясь на плечо предка, у них перехватило дыхание, Колин почувствовал, как оглушительно колотится его сердце.
И внезапно поток машин иссяк, лишь одна задержалась на поляне.
— Мне пора, — сказал Третий. — Ничего не поделаешь: мы разные поколения, из разных эпох. И лицом к лицу со временем выступаем порознь. Но не в одиночку.
— Мы всегда ощущали, что так оно и есть, — сказал предок. — Должно быть!
— Конечно, — сказал Третий, улыбаясь. Он кивнул на прощанье и сделал несколько шагов к машине. Потом обернулся.
— Не забывайте, каждому из нас всегда сопутствуют предки и потомки. Предки, живущие в памяти, и потомки, живущие в мечтах. И мы не можем представить себя без них, потому что не может быть человека без памяти и мечты.
ПИЛОТ ЭКСТРА-КЛАССА
— Ну вот, кажется, и все, — сказал Говор.
— Теперь все, — согласился Серегин.
