Она была слишком добросердечной, чтобы не простить его вполне объяснимую ошибку. Разочарованно покачав головой, Килби сказала:
– Ты солгал мне.
Она воздела руки к небу.
– Ты окутал меня лестью, в то время как все, чего ты хотел, – это затащить меня в постель и соблазнить.
– Не стоит драматизировать, – ответил Фейн, отказываясь от нарисованной ею картины, на которой он представал подлецом, воспользовавшимся невинностью девушки. Он положил руки на плечи Килби и насильно усадил ее на скамью.
– Мой отец имел репутацию человека, который способен соблазнить любую понравившуюся ему леди.
– Как, впрочем, и его сын, – сказала она, вскинув правую бровь.
У него зачесалась рука, так велико было желание отшлепать непослушную девчонку. Сейчас было не время для игр.
– Мне все равно, была ты с моим отцом или нет. Я хочу тебя.
Килби не проявила восторга в ответ на его слова.
– Это твое несчастье. Потому что ты не сможешь получить то, чего хочешь.
Она высокомерно вздернула голову. В ее взгляде был вызов. И Фейн на него с удовольствием ответил.
– Слишком поздно. Я уже получил то, чего хотел. И снова получу, – многозначительно добавил он.
Их откровенная беседа могла привлечь внимание, и Килби взглянула на террасу, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.
– Если ты говоришь о том, что случилось в гостиной три дня назад, то ты заблуждаешься.
Фейну хотелось зарычать от возмущения. Килби наказывала его! Она была расстроена не из-за того, что они занялись любовью столь поспешно. Потеря невинности принесла ей лишь толику неприятностей. Больше всего ее ранило его недоверие. Фейн мрачно раздумывал, как загладить вину и заставить Килби забыть о том, что он задел гордость и достоинство леди. Но откуда ему было знать, что в их первую встречу она вовсе не флиртовала с ним, а говорила серьезно? Он мог бы поклясться, что не лишает девиц невинности каждый новый сезон.
Фейн стал перед ней на колени.
– Мой котенок, я хочу, чтобы ты запомнила то, что я тебе сейчас скажу: я снова и снова овладею тобой. Согласен, что в первый раз все произошло несколько не так, как я рассчитывал. Неловкая ситуация…
Килби возмущенно фыркнула. Фейн выразительно посмотрел на нее.
– Конечно, я виню себя. Но я хочу тебя уверить, что ловкость приходит с опытом.
Ему хотелось утащить ее в глубь сада и доказать на деле, что он может быть великолепным любовником. К сожалению, это придется на время отложить, потому что другие заботы требовали решения.
– Ваш ответ, леди Килби, – коротко сказал Фейн. – И лучше вам ответить утвердительно. Вы выйдете за меня замуж?
– Я не могу поверить в то, что леди отказалась от твоего предложения.
Фейн посмотрел на Кадда, который имел наглость напомнить другу о пережитом унижении. Прошло два дня с тех пор, как Килби вежливо поблагодарила Фейна, после чего ответила ему отказом. Он не стал терять самообладания, чтобы не дать повода для пересудов. Вместо этого он нарочито галантно поклонился и ушел.
Эверод дружески толкнул Фейна в плечо.
– Во что я не могу поверить, так это в то, что Карлайл, оказывается, способен сделать леди предложение руки и сердца.
Фейн стоически выслушивал насмешки друзей. Рамскар, Кадд и Эверод упросили его пойти с ними в театр. Никто из них не верил в то, что Фейн мог прийти в отчаяние из-за отказа Килби. Много лет назад, в пьяном угаре, он хвастливо поклялся им, что не станет связывать себя брачными узами, пока ему не исполнится сорок. Он считал, что нет никакого смысла добровольно лишать себя волнующих возможностей. Фейну было всего двадцать пять. По его подсчетам, у него было пятнадцать лет полной свободы. Мужчина должен быть безумцем, чтобы ради любви отказаться от свободы.
Неужели он был влюблен в упрямую леди Килби Фитчвульф? Безумие было бы более счастливой участью.
Рамскар стал между Эверодом и Фейном, обняв друзей за плечи.
– Факт остается фактом: Фейн сделал благороднейшее из предложений одной леди, но был жестоко отвергнут. Честное слово, Солити, ты счастливейший из смертных. Тебе так везет, что я бы не задумываясь пригласил тебя за игорный стол. Например, в «Мойру».
– Позже, если охота будет неудачной, – сказал Кадд, когда они направлялись по театральному коридору.
Охота, о которой говорил виконт, не имела ничего, общего с хорошей театральной ложей. Эти «дикие аристократы» мечтали лишь о том, чтобы заполучить приятных спутниц на вечер, Фейн не мог не признать, что со стороны они выглядят впечатляюще. Проходя мимо собравшихся, друзья ловили на себе восхищенные взгляды. Они олицетворяли спесь, богатство и молодость. Редкая леди могла бы устоять перед такими достоинствами.
Но Килби смогла.
