Белоручка покачал головой, а Кэй натянуто улыбнулся, продолжая рассматривать его ладонь.
– Он может быть полезен мне на кухне, – объявил сенешаль, отпустив мальчика. – Ты умеешь готовить?
– Немного, господин… но я хочу научиться. – Мальчик засмеялся искренне и дружелюбно. Его не беспокоил жесткий тон Кэя.
Итак, все устроилось. Белоручка отошел изящно и живо, в отличие от скрытного поведения Кэя, и я подумала, что на кухне мальчик пробудет недолго. Но я была уверена, что кухарка проследит, чтобы с ним обращались хорошо.
После этого вечер прошел спокойно, но, когда Артур заснул, я долго лежала без сна, рассматривая его профиль при свете луны и думая о возвращении Ланса.
Казалось, бретонец чувствовал себя раскованно с Артуром и со мной, и рыцари радовались его возвращению. Я же радовалась вернувшейся энергии Артура и непринужденной дружбе, объединившей нас троих так же, как раньше.
Каковы бы ни были чувства Ланселота, он, похоже, совладал с ними, пока был в Уоркворте. В его поведении ничто не указывало на какие-то перемены после нашей встречи под ивой. Я почти поверила, что поцелуя никогда не было и, если соблюдать осторожность, он никогда не повторится.
Пока мое внимание было сосредоточено на Артуре, который стоял между мной и Ланселотом, я оставалась спокойной.
Песня бессонного дрозда наполнила ночь, звонкая и полная неудержимого веселья, – ни одна другая птица не поет так прекрасно и так самозабвенно, она заставила меня думать об Артуре.
Я посмотрела на своего мужа в последний раз и улыбнулась, засыпая.
ГЛАВА 28
ВЛЮБЛЕННЫЕ
С возвращением Ланса Артур окончательно поправился, и очень скоро все мы были вовлечены в обсуждение планов о перенесении штаб-квартиры в горную крепость в Южном Кадбери.
– Эта крепость хороша для штаб-квартиры не только тем, что оттуда можно следить за саксами, – рассуждал Артур, – она еще и достаточно велика, чтобы в ней разместился весь двор. Я думаю, что здесь, на гребне, можно построить хороший дом, а там конюшни…
Бедивер и Ланс так внимательно рассматривали то, что рисовал Артур, что не заметили, как на пороге появился Динадан.
Этот корнуэлец был одним из самых беспечных людей, которых я знала, но сейчас он выглядел уставшим с дороги, осунувшимся и напряженным. Тристана мы не видели.
– Он не смог расстаться с ней! – воскликнул Динадан измученным голосом. – Ему читает проповеди новый священник, но это бесполезно. Даже свинопас предупреждал его – бесполезно. Этот человек глух к голосу разума.
– Свинопас? – спросил Ланс. Динадан устало вздохнул.
– Тристан живет в лесу в хижине свинопаса и посылает этого человека в Касл-Дор узнавать, когда можно встретиться с Изольдой. Клянусь, что Трис наживет себе неприятности. Несмотря на запреты короля Марка появляться при дворе, он по ночам все равно прокрадывается в ее сад.
– Марк запретил Тристану появляться при дворе? – Артур был потрясен.
А я подумала об Утере и Игрейне. Наверное, есть влюбленные, которые не боятся опасностей.
Динадан кивнул еще раз.
– Владычица Озера прислала Марку письмо, в котором написала о том, о чем все уже знали, и старый король пришел в совершеннейшую ярость, поднял страшный крик, клялся, что отдаст жену разбойникам для развлечения и угрожал казнить Триса… Это хоть как-то подействовало на юношу. И тогда он ушел жить в лес.
– А как Изольда? – спросила я.
– Не устаю удивляться женской хитрости. – Динадан, извиняясь, кивнул в мою сторону: – Ты понимаешь, госпожа, ты одна из честнейших женщин, которые мне встречались. Изольда утверждала, что эти обвинения – всего лишь злобные слухи, которые распускают люди, завидующие положению Тристана при дворе его дяди.
Чтобы доказать свою невиновность, жена Марка предложила, чтобы муж испытал ее любым способом. Один из учеников Иллтуда, монах по имени Семсон, недавно пришел в Касл-Дор, терзаясь муками ада. Он убедил Марка устроить испытание Божьим судом на берегу реки, где все могли бы убедиться, виновата королева или нет.
– Я могу допросить свою жену, – объявил Марк, – но я верю, что Христос не допустит, чтобы пострадала невиновная.
Приближался Божий суд, и Изольда становилась все более бледной и возбужденной, она плакала ночи напролет, а днем ругала мужа за то, что он верит богу больше, чем ей. Марк тем временем ужасно страдал, мучаясь сомнениями об отношениях племянника и своей жены.
– Я не знаю, что было больнее для него, – тихо сказал Динадан. – Трис – сын сестры Марка, умершей при родах и оставившей младенца, которого он вырастил как родного сына. Поэтому мысль о том, что Тристан мог так предательски поступить, была для него вдвойне болезненна. – Корнуэлец сокрушенно покачал головой, жалея и своего друга, и короля. – Марк дрожит над своей женой, как будто она солнце на его небе. Он, может быть, излишне эгоистичен и не всегда ведет себя достойно, как король, но его любовь к жене чистая и искренняя, что бы ни говорили.
Ранним утром в тот день, когда должен был вершиться суд божий, корнуэльская королева шла со своим мужем в часовню в Лантане, неся прекрасной работы пелену для алтаря, которую она собственноручно вышивала. Медленно и благоговейно, с опущенными глазами и склоненной головой ирландская красавица вошла в маленькую церковь и возложила свое подношение на церковный алтарь. Прихожане заахали и
