Конюшня, одной стеной примыкавшая прямо к главной башне, была пустынна и темна. Отдыхавшие лошади едва поворачивали головы, когда Линет бесшумно скользила от одного смутного силуэта к другому. К счастью, не видно было даже грумов, ибо все люди Рэдвелла без исключения получили приглашение хозяина на праздник, посвященный благополучному возвращению детей. Ворота были все еще открыты. Поначалу опасаясь, что Орел может налететь на замок, прикрываясь детьми, граф строго-настрого приказал неусыпно охранять все входы и выходы замка, но затем, несколько опьянев и так и не дождавшись никакого нападения, отменил свой приказ, сменив его новым – приглашать всех, знакомых и незнакомых. Словом, подъемный мост был опущен, ворота нараспашку и охрана пьяна.
Оседлав свою ласковую верховую лошадку, Линет оглядела огромного боевого коня отца. Никогда в жизни не встречала она животного более мощного, но сегодняшние обстоятельства требовали крайних мер, и потому девушка решила взобраться на отцовского Грома, отличавшегося невероятной быстротой хода, и выехать из замка на нем.
Ей удалось исчезнуть с пира как раз в тот момент, когда празднество стало разгульным, и этикет предписывает всякой благородной девице покинуть его.
Однако Линет устремилась отнюдь не в свои покои, как, вероятно, предполагал отец. Она понимала, что надо бы сменить роскошное белое платье на костюм для верховой езды, более удобный и менее яркий по цвету, но побоялась совершить какие-нибудь лишние и не столь уж необходимые действия. Кроме того, девушка знала, что стоит кому-нибудь увидеть ее не в том наряде, в каком она восседала за столом, как возникнет опасное любопытство, которое может нарушить все ее планы. Таким образом, Линет посчитала, что темного мехового плаща будет вполне достаточно, чтобы скрыть сияющую белизну платья на зеленой подкладке. Слава Богу, что у нее еще хватило выдержки попросить Миару заплести ей волосы в одну простую длинную косу, перевязанную зеленой лентой.
Прислонясь спиной к центральной балке конюшни, представлявшей из себя всего лишь толстое дерево с обрубленными сучками и ветками, Линет упорно заставляла себя думать о смертельной опасности, угрожающей любимому, ибо только это могло сейчас поддержать в ней мужество и решимость. С другой стороны, она весьма опасалась, что подобные мысли и вовсе лишат ее сил, и поэтому со все возрастающим нетерпением девушка ждала появления младшего брата. Помощь его была необходима – без него Линет не в силах была поднять тяжелое боевое седло и надеть на могучее животное всю остальную многочисленную упряжь.
Еще в начале праздника девушка вызвала брата в небольшую комнатку наверху якобы для того, чтобы он принес недостающие бокалы. Подобными поручениями, конечно, всегда занимались слуги, но добрый Алан безропотно отправился по ее просьбе, и таким образом Линет получила возможность сказать ему несколько слов наедине и попросить о помощи.
Во-первых, брат должен был помочь ей приготовить Грома, не вдаваясь в подробности, ибо Линет решила пощадить самолюбие мальчика и не говорить ему о готовящемся подлом поступке отца. Во-вторых же, Алану предстояло отвлечь стоявшего на страже у моста Эдольфа. Этот воин постоянно и без всякого снисхождения упрекал его в неумении владеть мечом, а мальчик как высокородный дворянин не смел пожаловаться на него отцу, опасаясь быть названным бесхребетным трусом.
Но на этот раз у него появилась возможность отомстить, устроив с наглецом неприятную шутку и заодно дав сестре шанс ускользнуть из охраняемого замка незамеченной. Поэтому мальчик согласился на просьбу Линет не раздумывая.
И вот теперь, стоя в конюшне, Линет в сотый раз прокручивала в голове все свои планы, дрожа от нетерпения и страха. Но вскоре с широкой улыбкой на лице появился Алан, и девушка молча указала ему на громоздкую конструкцию из железа, кожи и дерева, лежащую на низенькой скамейке. Не задумываясь, брат подошел к седлу, но, когда увидел, чье оно и какого коня выбрала сестра для своей ночной прогулки, то холодная дрожь пробежала у него по телу, и горячим полушепотом он принялся убеждать Линет ни в коем случае этого не делать. Возмущенная тем, что уходит драгоценное время, девушка в конце концов не выдержала и заявила, что она старшая и потому имеет полное право сама решать, какого коня ей взять. Алан с неохотой повиновался, и после непродолжительной, но упорной борьбы с седлом оно было водружено наконец на широкую спину коня. Седло это отличалось массивностью и очень высокой лукой, кроме того, своенравное животное никак не давало затянуть подпругу.
Наконец кое-как все было закончено, и брат с сестрой приступили к осуществлению второй части плана. Освещенные слабым светом луны, едва мерцающей на горизонте, они бесшумно стали пробираться вверх по деревянной лестнице, прислоненной прямо к каменной стене. Целью их была маленькая каморка в толще башни, расположенная в нескольких дюймах ниже смотровой площадки и используемая как хранилище всегда содержащегося наготове оружия.
Алан уже давно прекрасно передразнивал некую Мэг, пышнотелую и бесстыдную крестьянскую девку, которая, не отгоняя никого из своих многочисленных ухажеров, награждала своим расположением лишь тех, кто мог щедро с ней расплатиться. Эдольф всегда слыл самым пылким ее обожателем, но, будучи простым стражником, преследовал ее, разумеется, впустую. Сегодня же это обстоятельство должно было сослужить хитрому Алану хорошую службу.
Дверь каморки была распахнута, и Линет поблагодарила Бога, что не придется трогать скрипучее железо, непременно привлекшее бы к себе внимание часового. Однако предприятие все еще было не завершено.
– Э-э-эдольф! Иди ко мне, мой сладкий! – хрипловатым призывным голосом заныл Алан. – Я здесь, чтобы подарить тебе то, чего ты так долго жа-а-аж-дал! Все слишком пьяны, и нас не за-а-метят! – Из слов так и сочился сладострастный густой сироп. – Иди ко мне. Иди ко мне прямо сейчас!
С проворством, неожиданным для такого крупного человека, Эдольф быстро перегнулся через мерлон, вглядываясь в теряющиеся в густой черноте деревянные ступени.
– Я принесла тебе вкуснейшие кусочки с пира, который ты пропустил! – Голос зазывал все слаще, и стражник на площадке все больше терял разум. – Спускайся ко мне в клетушечку, где хранится оружие, и получишь неслыханное удовольствие!
Последняя фраза сопровождалась таким вожделеющим вздохом, что Эдольф потерял последнюю волю к сопротивлению. Что случится, если он урвет для себя несколько минут наслаждения, когда другие сейчас на пиру получают гораздо больше? А кроме того, не совсем же дурак этот Орел, чтобы напасть на замок, переполненный до зубов вооруженными опытными воинами! И стражник поспешил вниз в предвкушении обещанных радостей.
Однако, войдя в каморку, он в темноте первым делом налетел на длинный ряд доспехов, сваленных у стены. Раздался грохот и лязг.
Эдольф приглушенно чертыхнулся.
