– Нет! – отрезала она, хотя у Рейвенскрофта был до смешного несчастный вид.
Рейвенскрофт снова вздохнул.
– Позвольте мне объяснить вам положение вещей. Для всего этого у меня были серьезные причины. Вы не знаете, вы не можете понять, как я… о, проклятие! – Он сполз со стула, упал на колени, схватил руку Венеции и жадно поцеловал. – Мисс Оугилви… Венеция… я люблю вас!
Лицо у Венеции вспыхнуло, она высвободила руку и отступила от Рейвенскрофта на безопасное расстояние.
– Не смейте этого делать!
Рейвенскрофт остался на коленях и, широко раскинув руки, воззвал:
– Но я должен, потому что люблю вас! Я ради этого сбежал с вами!
– Если бы я знала, что это бегство, вам пришлось бы совершить его в одиночестве.
– Но вы были так любезны со мной!
– Я любезна со всеми. И вот что я скажу вам со всей доступной мне прямотой, Рейвенскрофт. Я не люблю вас и никогда, вы слышите, никогда не выйду за вас замуж.
Рейвенскрофт опустил распростертые руки.
– Вы должны выйти за меня замуж. Вы здесь со мной. Наедине. В гостинице. Вы скомпрометированы.
– Я не понимаю, с какой стати… – заговорила Венеция, но голос ее оборвался. Осознание случившегося словно обдало ее холодом. Если происшедшее станет известно в Лондоне, она и в самом деле будет безнадежно скомпрометирована. Какая несправедливость! Ей так нравилось лондонское высшее общество с его развлечениями и радостями! Теперь она может утратить все это безвозвратно.
Венеция подошла к окну в полной растерянности. Мысли ее путались. Может, она успеет вернуться в Лондон до того, как разойдутся слухи о ее исчезновении? Но каким образом? Только сумасшедшая женщина решилась бы отправиться в дорогу одна в такую погоду.
Надо же было такому случиться! Если бы произошло чудо и здесь оказался Грегор! Каким бы он ни был, голова у него на плечах что надо, он никогда не паникует и не юродствует.
На мгновение возбужденному воображению Венеции представилась высокая фигура темноволосого мужчины на белом коне. Его куртка с капюшоном запорошена снегом; касторовая шляпа с закругленными полями низко надвинута на лоб и защищает его зеленые глаза от ветра и холода.
Видение скоро исчезло, а Венеция все еще стояла у окна и смотрела на снежные вихри.
– Мы должны составить какой-то план, – заявил наконец Рейвенскрофт громким и раздраженным голосом.
Венеция не обернулась, но была уверена, что он попытался придать себе решительный вид. Как он, однако, похож на ее отца с его бурными эмоциями и полным отсутствием здравого смысла!
– Венеция, – продолжал Рейвенскрофт драматическим тоном, – мы…
– Мисс Оугилви, – поправила его Венеция, но тотчас спохватилась и добавила: – Впрочем, вы должны называть меня мисс Уэст.
– Это покажется странным, ведь я ваш брат.
Она вздохнула. Рейвенскрофт прав. Придется позволить ему такую фамильярность.
– Ладно, будьте вы прокляты, называйте меня по имени.
– Венеция, – произнес он торжествующим тоном, – позвольте мне заверить вас, что у меня уже созрел план, как все уладить, чего бы это ни стоило.
Венеция зажмурилась и начала медленно считать до десяти, чтобы не взорваться.
Она успела досчитать только до четырех, когда услышала громкое восклицание Рейвенскрофта:
– Господи помилуй!
Что-то в его голосе умерило ее раздражение, и она открыла глаза, чтобы увидеть за окном нечто самое желаемое и привлекательное. Там, перед входом в дом, соскочил на землю с высокой гнедой лошади мужчина в запорошенной снегом куртке. На лице у него было весьма жесткое выражение, но от этого он не стал менее красивым. Это был Грегор Маклейн.
Глава 3
Ох, мои душеньки, хотела бы я вам сказать, что дорога к любви полна цветов, легких ветерков и нежных слов. Иногда так оно и бывает, но случается, что дорога эта проходит по бесплодной, усеянной камнями земле, над которой носятся ледяные ветры. Если сумеете преодолеть препятствия, то ждут вас и цветы, и ласковый теплый ветерок, и нежные слова, и кое-что еще большее, ох, гораздо большее и дорогое сердцу!
– Господи, да ведь это Маклейн! – радостно возвестил Рейвенскрофт.
Грегор? Здесь? Как это могло случиться? Сердце у Венеции так и подпрыгнуло, у нее перехватило дыхание. Она нервно расправила юбки, чувствуя, что все тело пронизывает мелкая колючая дрожь. Хорошо, что кто-то пришел на помощь. И это Грегор, напомнила она себе. Именно он, и никто другой.
Она услышала, как отворилась входная дверь. По полу протопали тяжелые шаги, затем прозвучал удивленный возглас миссис Тредуэлл. Глубокий мужской голос ответил на расспросы хозяйки гостиницы, а вслед за этим распахнулась дверь в комнату.
Грегор появился в дверном проеме. Если бы не горящие неистовым огнем глаза, его можно было бы
