— Действительно, что мы собрались вокруг Кочкина? — весело спросила она, делая вид, что ей уже все ясно. — Вы забыли, что у нас сегодня сбор отряда?
Конечно, никто не забыл. О сборе забывать нельзя.
— Ребята, у меня прекрасная идея! — воскликнула Тамара, и глаза ее заблестели. — У нас сегодня необычный сбор, и Кочкин может принять в нем участие. Воспитывать нужно не только словами, но и делами! Кто «за»?
Все с энтузиазмом подняли руки. Только Кочкин стал совсем унылым.
— Не достоин, — опять пробурчал он.
— Достоин! — закричала Татка.
— А ты почем знаешь? — спросил Кочкин, не выражая к ней симпатии.
Но Кочкина никто не слушал. Все решили, что он вполне заслужил право участвовать в сборе, потому что за девять дней учебы в новой школе проявил себя с положительной стороны.
— Каждый берет метлу! — снова бодрым голосом объявила вожатая. — Метлы — во дворе. А затем дружным строем идем в городской сад имени Алексея Максимовича Горького!
Ребята побежали вооружаться метлами. Кочкину метлы не досталось. И грабли разобрали. А что делать человеку без метлы и граблей? Идти домой. Именно так подумал Кочкин. И уже направился по дорожке, но его нагнала Аля Соломина:
— Ты куда? Вот тебе моя метла, Вася! — и она положила ему метлу на плечо, как винтовку.
— Строимся, весело строимся! — кричала Тамара.
Татка встала рядом с Кочкиным. Ей очень хотелось с ним подружиться, но Вася на нее даже не смотрел. Она повертелась, попрыгала. Ноль внимания.
— Ты почему не подстригся к первому сентября? — спросила Татка.
Кочкин будто ее не слышал. Он бурил каблуком землю, а потом из ямки выбрасывал ее носком.
— Это зачем? — опять спросила Татка.
Тут Вася посмотрел на нее из-под челки, но опять ничего не сказал.
Отряд парами двинулся в сад имени Горького. Вася шел сгорбившись.
— Не отставать, не отставать! — слышалась команда вожатой. — Метлу и грабли — на плечо!
Отряд твердым шагом вошел в городской сад имени Горького.
— А я сюда каждый день хожу, — сказала Татка. — Мы рядом живем. А ты где живешь?
— Где, где! В лесу!
От удивления у Татки даже очки на, нос съехали.
— Почему в лесу?
Вася Кочкин наконец посмотрел на нее, хмыкнул, непонятно что выражая этим.
— Ближе к природе, — сказал он. — Прямо посередине природы. Утром в одних трусиках по просеке бегаем. Побегаем и сразу — бух — в родник. Нырнули, выскочили, прибежали домой, попили чаю. У нас дружная семья.
Татка рассмеялась. Уж не такая она глупая, чтоб верить этой чепухе.
— Сми-ирно! — скомандовала Аля Соломина.
Все пионеры стали смирно, и Вася тоже замер. Но тут у него зачесалась спина. Он почесал, толкнув при этом локтем стоящего рядом Костю Гвоздикова. Костя чуть не упал.
Аля Соломина свела брови, и дисциплина восстановилась.
— Этот сбор мы решили провести по-новому, в саду имени Алексея Максимовича Горького! — звонко сказала Аля и оглянулась на старшую вожатую.
Тамара стояла в стороне, как бы давая полную инициативу пионерам. Она кивнула Але, и Аля продолжала:
— Наш сбор посвящен историческим памятникам…
В городском саду был только один исторический памятник — ротонда, построенная в 1824 году. Этой ротондой гордился весь город.
Вожатая долго рассказывала об исторической роли ротонды, а потом все дружно взялись за метлы и грабли, чтобы сделать сад еще краше.
Васе было жаль сгребать листья. Ему нравилось, когда они лежали под деревьями и их никто не беспокоил.
— Что-то я устал, — сказал Костя Гвоздиков. — Давай отдохнем.
— Ты, Гвоздиков, читаешь мои мысли, — сказал Вася.
Они уселись под деревом.
Костя вообще больше всего на свете любил отдыхать. Ему страшно повезло, что в этом году у них в классе появился Вася Кочкин и сел с ним за одну парту. В прошлом году Костя сидел с отличником Димой Беляковым, и тот всегда щелкал его по носу, если он смотрел в потолок или засыпал. Вася Кочкин сразу же согласился смотреть в потолок.
Татка Малахова, увидев, что мальчики сидят, тоже было собралась присесть, но тут подбежала Соломина:
— Гвоздиков, ты известный лентяй! А Кочкина мы пригласили на сбор не для того, чтоб под деревом валяться!
— Это позор, — сказал Вася, вставая и отряхивая брюки.
— Кому позор? — не поняла Аля.
— Мне позор, — сказал Вася. — И Гвоздикову позор. Вставай, Гвоздиков!
Аля не знала, что и ответить. Она неуверенно пошла по выметенной тропинке, не понимая, то ли воспитала она Кочкина, то ли нет.
Темная жизнь В. Кочкина
Была суббота. Вася пришел из школы. Мама стирала белье, папа где-то в городе «делал шабашку».
На кухне во всю мощь гремел приемник, чтобы маме в ванной было слышно. Алла Пугачева пела «Миллион, миллион алых роз из окна, из окна видишь ты…»
Вася подпел Пугачевой: «Встреча была коротка, в ночь ее поезд увез, но в ее жизни была песня безумная роз…»
Мама выскочила из ванной:
— Ты что, не слышишь — совсем врозь поешь! Весь в отца — никакого слуха!
Мама просто не выносила, когда папа или Вася начинали петь «не туда».
— Мам, а что значит «песня безумная роз»? — спросил Вася.
Мама задумалась.
— Ну… значит, любовь, — сказала она. — Возвышенная любовь! Не то, что белье стирать. Проснулась, а у тебя под окном миллион роз! Это только в песнях.
— А не в песне, в жизни есть возвышенная любовь?
— Влюбился, что ли?
— Что я, дурак? Спросить нельзя!
Вася пошел смотреть телевизор, вторую серию «Приключения Электроника». Тут все понятно, не то что «песня безумная роз».
Отступление. Семья
