Когда Элизабет проснулась, в спальне лежали длинные тени. Нелли, горничная, трогала ее за плечо.
– Простите, что беспокою, мисс. Я принесла чай и сэндвичи. Шерифу некогда ждать. Он хочет поговорить с вами.
7
Новость о смерти Доры всколыхнула Спа, как нежеланный дождь семейный пикник. Реагировали по- разному: со слабым любопытством. «А зачем ей понадобилось бродить там?» Вспоминали о смертности. «Сколько, говорите, ей было лет?» Попытки припомнить, кто такая. «А-а, это маленькая пожилая леди из приемной?» И все быстро вернулись к приятным развлечениям курорта. В конце концов, жить тут – дорогое удовольствие. Человек приезжает сюда избавляться от проблем, а не искать новые.
Днем Тед отправился на массаж, надеясь хоть немного расслабиться под крепкими руками шведского массажиста. Не успел он вернуться к себе, как Крейг сообщил ему новость:
– Ее труп нашли в римской бане. Видно, у нее закружилась голова и она упала.
Тед вспомнил, как в Нью-Йорке у Сэмми случился нервный криз. Все они сидели у Лейлы, на середине фразы голос Сэмми вдруг угас. Тогда он первым понял – это что-то серьезное.
– А как Элизабет? – спросил он Крейга.
– Плохо. Потеряла сознание.
– Она дружила с Сэмми. Она… – Тед закусил губу и переменил тему: – Где Бартлетт?
– Играет в гольф.
– Я его привез сюда все-таки не в гольф играть.
– Тед, остынь. Он работал сегодня с раннего утра. Генри говорит, ему лучше думается, когда он двигается.
– Напомни ему, суд на следующей неделе. Пусть поменьше развлекается. – Тед пожал плечами. – Безумием было приезжать сюда. Не пойму, с чего я взял, будто успокоюсь тут. Не сработало…
– В Нью-Йорке или Коннектикуте лучше не было бы. Кстати, я только что наткнулся на твоего старого приятеля – шерифа Элшорна.
– Скотт здесь? Значит, считают, что в смерти Доры не все так просто?
– Не знаю. Возможно, обычные формальности.
– А он знает, что я тоже здесь?
– Да, он спрашивал про тебя.
– Не просил, чтобы я позвонил ему?
Крейг едва заметно запнулся.
– Э… не то чтобы, видишь ли, разговор был не светский…
Еще один человек избегает меня, подумал Тед. Еще один ждет, пока на суде не раскроются все факты. Он беспокойно прошелся по гостиной, которая вдруг показалась ему клеткой. Но со дня обвинительно акта все комнаты кажутся ему клетками. Видимо, психологическая реакция.
– Пойду прогуляюсь, – резко бросил он. И, уклоняясь от предложения Крейга составить компанию, быстро добавил: – К обеду вернусь.
Проходя по Пеббл-Бич, он раздумывал, что заставляет его чувствовать себя изолированным от других людей, разгуливавших по дорожкам, направлявшихся в рестораны, магазины, в спортзалы. Сюда дедушка водил его, когда ему было всего восемь. Его отец презирал Калифорнию, так что приезжали они вдвоем с мамой. И он видел – тут у нее исчезают нервные вспышки, она становится спокойнее, веселее.
Отчего она не развелась с отцом? – недоумевал он. Миллионов Винтерсов в их семье не было, но все равно жили они небедно. Может, боялась потерять опеку над сыном? Отец Теда никогда не давал ей забыть про ее первое покушение на самоубийство. Она терпела припадки его пьяной ярости, злобу, оскорбления. Отец передразнивал ее манеры, высмеивал презрительно страхи, и однажды ночью она решила – больше ей не вынести.
Ничего вокруг не замечая, Тед шел по дороге. Он не видел красоты Тихого океана, сверкающих особняков, поднимающихся над Стиуотер-Коув и Сармель-Бэй. Не видел пышной бугенвилеи, роскошных машин, проносившихся мимо.
В Кармеле еще толпились туристы, студенты колледжей, ловившие последний миг перед осенним семестром. Когда они с Лейлой проезжали по городку, машины тормозили. Это воспоминание заставило его надеть темные очки. В те дни мужчины косились на него с завистью. Теперь он ловил враждебность в глазах прохожих, узнававших его.
Враждебность. Изоляция. Страх.
Последние полтора года перевернули всю его жизнь, толкали на поступки, прежде для него немыслимые. Сейчас он смирился с тем, что до суда должен одолеть еще один высокий барьер. При мысли об этом его прошиб пот.
8
Эльвира сидела у себя за туалетным столиком, счастливо обозревая ряды кремов и косметики, подаренные ей сегодня на занятиях по макияжу. Как сказала инструктор: у нее плоские скулы, их выгоднее оттенять мягким румянцем, а не алым, который она использует. Ее также убедили красить ресницы коричневой тушью, а не угольно-черной, которая, как она полагала, здорово подчеркивает глаза. «Чем меньше, тем лучше», – заверила ее эксперт по макияжу, и, по правде говоря, разница действительно заметна. В общем, решила Эльвира, новый макияж и новый ярко-каштановый цвет волос сделали ее похожей на тетю Агнес, которая была в их семье красавицей. Приятно также, что с рук стали исчезать мозоли. Больше никаких тяжелых уборок! Никогда! Точка!
«Вы считаете, что хорошо сейчас выглядите. Посмотрите, какой ослепительной станете после процедур барона фон Шрайбера, – посулила ей эксперт. – Его коллагеновые инъекции разглаживают морщинки вокруг рта, носа, на лбу. Настоящее волшебство!»
Эльвира вздохнула, ее распирало от счастья. Вилли всегда говорил, что она самая красивая в Квинсе, ему нравилось обнимать ее – есть за что подержаться. Но за последние годы она совсем уж расползлась. Как приятно будет выглядеть настоящей дамой, когда они начнут подыскивать дом. Не то чтобы в ее намерения входило подружиться с Рокфеллерами, но неплохо подняться хотя бы до среднего класса, стать приличными людьми. И если уж им с Вилли повезло, то как чудесно осознавать, что они смогут сделать что- то хорошее и для других.
Вот закончит статьи для «Глобал», возьмет и примется за книгу. Ее мать всегда говорила: «Эльвира, у тебя такое живое воображение. Когда-нибудь ты станешь писательницей». Может, и наступило это
Поджав губы, Эльвира тщательно нанесла новой кисточкой коралловый блеск. Считая, что губы у нее узковаты, она давно взяла в привычку подрисовывать их сердечком, но сейчас ее от этого отговорили. Отложив кисточку, она оглядела результат.
Она даже чувствовала себя немного виноватой оттого, что так счастлива, что ей так все интересно, когда та милая маленькая леди лежит в морге. Но ей был семьдесят один год. Эльвира успокаивала себя тем, Что смерть, скорее всего, наступила мгновенно. Так хотелось бы умереть, когда наступит ее черед, и ей самой. Хотя, конечно, она надеялась, что наступит он еще не скоро. Как говорит мама: «В нашем роду у женщин крепкие кости». Ее матери восемьдесят четыре, а она еще ходит играть в боулинг каждую среду.
Закончив с макияжем, вполне удовлетворенная, Эльвира вытащила магнитофон и вставила кассету с записью воскресного обеда. Пока она слушала, лоб прорезала недоуменная морщинка. Забавно, но когда не видишь людей, а только слушаешь, складывается совсем другое впечатление. Например, Сид Мелник. Вроде
