вот так… держите его под водой… вытаскиваем…»; играла музыка.
Элизабет устроилась за столиком в дальнем углу патио. Поблизости никого. Десять минут спустя позади раздался скрежет, она обмерла. Но это всего лишь пришел Сид. Продравшись через кусты, он отодвинул стул, чтобы пройти в патио. Кивком указал на бассейн:
– Когда я был мальчишкой и мы жили в квартире смотрителя дома в Бруклине, видела бы ты, как укреплялись мышцы моей матери от махания метлой.
Говорил он достаточно дружелюбно, но держался настороженно. Спортивная рубашка с открытым воротом и шорты открывали стальную крепость рук и сильные мускулы ног. Забавно, мелькнуло у Элизабет, а я всегда считала Сида хиляком, может, потому, что он тощий. Какая ошибка!
Скрежет по полу. Значит, прошлым вечером она тоже слышала, как двинули стулом? И в понедельник ей почудилось за кустами движение. Неужели все время, пока она плавала, за ней наблюдали? Мимолетная, но очень тревожная мысль.
– Для местечка, где так дорого стоит расслабиться, что-то многовато озабоченных. – Сид уселся напротив нее.
– И самая озабоченная, по-моему, я. Сид, ты вложил собственные деньги в «Карусель». И пьесу Лейле принес ты. Работал над переделками. Мне необходимо поговорить с драматургом Клейтоном Андерсоном. Как с ним связаться?
– Без понятия. Лично я с ним никогда не встречался. Контракт обговаривали через его адвоката.
– Назови его имя.
– Нет.
– Потому что никакого адвоката не существует, да, Сид? Пьесу написал Хельмут? Принес ее тебе, а ты подсунул Лейле. Хельмут великолепно понимал, что Мин сойдет с ума, если узнает. В пьесе ведь явно просматривается, что автор одержим Лейлой. Оттого и получилась настолько подходящая роль.
– Что ты выдумываешь! – Сид покраснел.
– А это правда? – Элизабет протянула ему письмо Теда. – Ты встретил Теда в тот вечер? Почему же не сказал об этом еще несколько месяцев назад?
Сид бегло пробежал записку.
– Еще и письменно изложил! Ну, идиот!
Элизабет подалась вперед.
– Из письма выходит, барон слышал, как Тед борется с Лейлой, а тебе Тед сказал – Лейла мертва. Почему же ни один из вас даже не подумал зайти и посмотреть – а что там? А вдруг ей можно было помочь?
– Хватит с меня. – Сид отъехал на стуле. – Наслушался.
– Нет, Сид! Еще не все. Зачем ты тогда шел к Лейле? Зачем туда шел барон? Она ведь не договаривалась о встрече ни с кем из вас.
– Слушай, Элизабет! – Сид вскочил. От злости у него перекосилось лицо. – Сестрица твоя под корень меня резанула! Бросила спектакль. Выкинула меня с работы. Вот я и шел умолять ее изменить решение. Но я даже в дом не успел зайти. Смотрю, бежит Тед. Я погнался за ним. Он сказал, что она мертва. Кто же останется в живых после такого падения? Вот я и не стал лезть. А барона я не видел. – Он швырнул девушке письмо Теда. – Ну, теперь ты довольна? Теда упекут в тюрягу на всю жизнь. Этого ты добивалась, верно?
– Погоди, Сид. У меня есть еще вопросы. Анонимка, которую стащила Черил… Почему ты порвал ее? Она ведь могла бы помочь Теду. Тебе ведь так хотелось его выручить…
Сид тяжело опустился на стул.
– Знаешь, Элизабет, давай договоримся. То, что я порвал анонимку, – моя ошибка. Черил клянется, что не писала никаких анонимок. И я ей верю.
Элизабет ждала. Она не собирались выкладывать, что и Скотт поверил Черил.
– Насчет барона ты угадала. Пьесу написал он. Ты помнишь, как насмехалась над ним Лейла. Ему хотелось получить над ней власть. Другой затащил бы ее в постель… – Сид запнулся. – Элизабет, если Черил завтра не уедет, попадет на пресс-конференцию, то потеряет роль в сериале. Студия вышвырнет ее, если всплывет, что ее задержала полиция. К тебе Скотт прислушается. Уговори, пусть отпустит Черил. А я тебе дам ниточку к анонимкам.
Элизабет уставилась на него. Сид принял ее молчание за согласие. Отбивая дробь по столешнице, он продолжил:
– «Карусель» написал барон. У меня имеются ранние варианты с исправлениями его почерком. Давай, Элизабет, поиграем в «Предположим». Итак, предположим, пьеса стала бы суперхитом. Минна барону больше не нужна. Он устал от игры в курорты, он выбивается в бродвейские драматурги и теперь рядом с Лейлой. Как может Минна помешать такому? Подстроить провал спектакля. Но как? Уничтожив Лейлу. И уж кто-кто, а Минна способ изобретет. Тед жил с Лейлой три года. Если бы развести их задумала Черил, зачем ей тянуть так долго?
Ответа Сид дожидаться не стал. Снова скрежет отодвигаемого стула. Элизабет растерянно смотрела ему вслед. А что, вполне вероятно. Логично.
Ей послышался голос Лейлы: «Господи, Ласточка, Мин прямо рехнулась на своем Игрушечном Солдатике. Не дай бог, кто-то на него глаз положит. Мин тотчас выступит на тропу войны с топором».
Или с ножницами и клеем?
Сид исчез в кустах. Элизабет не видела мрачной улыбки, которую он себе позволил, скрывшись с ее глаз.
Может, сработает, надеялся Сид. Он гадал, как сыграть последней козырной, а Элизабет подсказала ход. Если клюнет, то Черил, может, вывернется. Улыбка растаяла. Может, и да…
А он сам?
5
Не видя ничего вокруг, не шевелясь, Элизабет сидела у бассейна, пока бодрый голос тренера не вырвал ее из задумчивости: она анализировала возможное чудовищное предательство Мин. Поднявшись, Элизабет направилась к особняку.
День оправдал утренние надежды. Золотисто-теплое солнышко, ни ветерка, даже кипарисы кажутся веселыми, темные листья подрагивают, уродливые тени никому не угрожают. Жизнерадостные соцветия петуний, герани и азалий, встрепенувшиеся после недавней поливки, тянулись к теплу, яркие венчики нарядно раскрыты.
В приемной она увидела временную регистраторшу, симпатичную женщину лет тридцати. Барон с баронессой уехали в больницу помочь, чем смогут, мужу миссис Михан.
– Они так из-за нее расстраиваются. – Приемщицу, казалось, глубоко трогала их забота.
Когда умерла Лейла, они тоже расстраивались, вспомнилось Элизабет. Интересно, насколько искренним было горе Мин? Она черкнула Хельмуту записку и запечатала.
– Пожалуйста, передайте барону, как только вернется.
Кинула взгляд на ксерокс. Сэмми включила его, перед тем как отправиться в римскую баню. Может, действительно у нее помутилось сознание, все перемешалось в голове и она оставила письмо в машине. Утром Мин всегда приходит пораньше. Увидела анонимку и уничтожила.
Элизабет устало побрела к себе. Ей никогда не узнать, кто отправлял анонимки. Никто не признается. Зачем она здесь? Все уже кончено. И что ей теперь делать со своей жизнью? В письме Тед советовал ей начать новую счастливую главу. Но где? Как?
Голова у нее болела – тупая, настойчивая пульсация. Она спохватилась, что снова пропустила обед. Надо позвонить насчет Эльвиры Михан и начать собираться. Забавно, когда в мире нет места, куда тебе хотелось бы поехать, и нет человека, которого тебе хотелось бы видеть. Она вытащила из кладовки чемодан. И внезапно замерла.
У нее ведь еще осталась Эльвирина брошь-солнце. В кармане брюк. Вытащив ее, Элизабет
