– Я чувствую себя совсем несчастным без тебя, дорогая,– жаловался он, при этом его голос звучал так близко, как будто он говорил из соседней комнаты.– Мы больше никогда не будем разлучаться, я не могу этого выносить, Рози. Мне тут без тебя не жизнь, а кошмар какой-то. Нет, я просто больше этого не допущу,– без конца говорил он.
Бормоча какие-то невнятные успокаивающие фразы, она сумела все-таки закончить разговор. Но, без сомнения, его слова встревожили ее. Было ясно, что его чувства не остыли. А может быть, разгорелись еще сильнее.
Опять подумав о своем решении, Рози невольно вздрогнула. Зарывшись в подушки и натянув на себя простыню, она закрыла глаза, стараясь заснуть. На это потребовалось немало, времени. Но в конце концов она забылась сном измученного человека.
Ей приснилась мама, их дом в Куинсе и что она опять маленькая девочка.
– Что же ты не разбудил меня? – спросила Рози, остановившись в дверях гостиной.
– Фу, ты меня напугала! – воскликнул Гэвин, вздрогнув от неожиданности и вскакивая с кресла. – Я не слышал, как ты встала.
– Извини,– сказала она, глядя на разбросанные на полу перед креслом страницы сценария.– А ты, я вижу, опять работаешь. Да ты еще хуже меня.
– Возможно. Но главное, что ты выглядишь лучше. Три часа сна пошли тебе на пользу.
– Да, я в самом деле чувствую себя вполне отдохнувшей,– согласилась она, проходя в комнату и садясь на диван.– Я бы тоже выпила стаканчик,– заметила она, кивая на открытую им бутылку белого сухого вина.
Быстрым движением он взял бутылку, наполнил заранее приготовленный для нее бокал и передал ей.
– Благодарю,– сказала она и подняла бокал в его сторону.– За тебя, Гэвин. Спасибо тебе, что ты такой внимательный. Что так заботишься обо мне.
– Мне это доставляет удовольствие. Ты также заботилась обо мне. И кроме того, все это случилось по моей вине,– поднимая свой бокал, он добавил: – А я пью за тебя.
Отпив немного, Гэвин поставил бокал и принялся собирать страницы сценария.
– Меня беспокоит Жозефина. То есть, я хочу сказать, кто ее будет играть. Я что-то пока не вижу блестящих исполнительниц на ее роль.
– Может быть, Сара Соммерфилд?
Гэвин выпрямился и бросил на нее испепеляющий взгляд.
– Сара Соммерфилд! Да у нее такое пустое бессмысленное лицо, что с ней невозможны крупные планы.
– Но она очень красива.
– Красотка с журнальной обложки, только и всего. Нам нужна актриса, способная передать характер, Рози.– Он вложил в папку со сценарием разрозненные страницы и отложил ее на кофейный столик.– Я думал о Дженнифер Онслоу. Она бы подошла. Но у нее уже все расписано. Вот как получается, всегда что-то мешает.
– Ты сумеешь найти подходящую актрису, Гэвин. Все будет нормально. Пока еще у нас есть время – до начала съемок целых четыре месяца.
– Это верно,– рассеянно проговорил он, углубившись в свои мысли. Потом опять взглянул на Рози.– А что если попробовать Миранду Инглиш на роль Жозефины?
– Нет, вряд ли,– скорчила гримасу Рози.– Она какая-то... странная. Хотя, конечно, хорошая актриса.
– Что ты подразумеваешь под этим словом «странная»? Что она наркоманка?
– Кажется, ходят такие слухи, да? Но нет, я имела в виду не это,– покачала головой Рози.– Просто мне кажется, она несколько страшновата.
– Ты когда-нибудь думала о Санни? Во что ее превратили наркотики?
Рози кивнула, и на лицо ее набежала тень.
Гэвин встал и подошел к столику, где были расставлены любимые фотографии Рози. Он взял в руки известный снимок всей их компании и несколько минут изучающе смотрел на него, прежде чем поставить на место.
– Удивительно, что мы все возим с собой эту фотографию, правда? Я, ты, Нелл и Кевин.
Сначала Рози ничего не ответила. Потом проговорила:
– Интересно, есть ли эта фотография у Санни в Нью-Хэвене? И прихватил ли свою Мики, когда исчез?
Гэвин резко повернулся и внимательно посмотрел на нее. В ее голосе ему послышались непонятные интонации, а выражение лица еще больше усилило его беспокойство.
– Я не понял, почему ты так сказала. И так странно смотришь. Что-нибудь не так?
– Нет, Гэвин, все в порядке. Просто на днях мне пришло в голову, что никто из нас не вел себя так, как должен бы.
– Ты это о чем?
– О нашем отношении друг к другу. Когда мы были детьми, сиротами, мы говорили, что наша компания для нас – семья. Мы обещали это друг другу. И не сдержали своего обещания. В этом вся трагедия. Мы все
